Путешествие в Хохляндию

или

Записки Москаля

Часть 3

Второй день в Киеве был не таким насыщенным, однако подарил мне тоже немало впечатлений. С утра я встречался с девушкой Алиной из города Запорожье, специально приехавшей в Киев, чтобы познакомиться со мной. Собственно и квартиру в Киеве я снял через неё. Поезд привёз её уже в шесть утра, и почти сразу в моём мобильнике раздался звонок.

- Яприехаланичегонезнаюпотеряласьатуттакхолодноэточтотострашное! - услышал я. Помотав головой и сбросив остатки сна, я стал собираться в дорогу.Троллейбус без проблем довёз меня до метро Сырец, причем по пути я с удивлением отмечал новые места, которых не помнил со вчерашнего дня. Несмотря на раннее утро, народу в троллейбус набилось до отказа, видимо все ехали на работу. Рядом со мной встала пожилая женщина. Я решил показать себя джентльменом и уступил ей место со словами:
- Седайте, будь ласка! - говоря по-украински, я чувствовал себя обалденным Штырлицом.
- Спасибо, мальчик, - грустно сказала женщина по-русски. После этого я зарёкся в Киеве говорить на украинском.

В метро я попал в вагон школьников. Шло время последних звонков и выпускных, и школьники ехали нарядные - молодые люди в пиджаках, девушки в светлом, с цветами. Они выглядели беззаботными и весёлыми. Расстояния между станциями были порядочными, и дорога тянулась долго.

Алина сидела на скамеечке на выходе из метро Крещатик.
- Привет, я тут совсем замёрзла! - сказала она, - ну показывай, ты наверное тут всё знаешь?
Осмотр мы решили начать с Крещатика, главной улицы Киева. На ней было по-утреннему безлюдно, солнце медленно вставало.

Здесь было огромное количество зданий сталинского времени, могутных и величественных, как и подобает типовой советской столице. "Сталинки" есть и в Петербурге на Московском проспекте, (правда не так много - всё-таки Питер город дворцов), видел я их и в Москве, но нигде я не встречал таких причудливых и необычных строений, как на Крещатике!

Хотелось заснять каждый дом, настолько они были самобытны и непривычны моему выпуклому петербургскому глазу! Говорят, что больше всего средств было вложено в Киев при Хрущёве, который до того, как стал генсеком, руководил Украиной. Заново отстроенный после войны Крещатик даже прозвали тогда "Хрущатик". Здесь же были и более ранние постройки - здание рынка и ЦУМа. Трудно было представить себе, что в давние времена Крещатик был лесистой долиной, по которой протекал ручей! Главная улица Киева раньше была непроходимой чащей, как её называли "крещатый яр", отсюда и название Крещатик.

- Куда дальше? - спросила Алина, когда мы дошли до перекрёстка. Я развернул карту.
- Так, нам на улицу Красной армии, - сказал я решительно. Мы долго искали улицу Красной армии, пока не выяснилось, что карта у меня на русском языке, а в жизни это улица Червоної армії, к тому же она нам не нужна, потому что идти нам в другую сторону.

- Ой, какое тут движение! - тараторила Алина, - у нас в Запорожье столько машин нет, у нас вообще пробок не бывает!

На Майдане Нэзалэжности мы зашли перекусить в Мак Дональдс. Здесь подтвердились мои опасения, что во всех Мак Дональдсах в продавщицы берут только некрасивых девушек. Раньше я думал, что так только в Петербурге, но Киев подтвердил мои мысли. Во-вторых, в Киевском Мак Дональдсе слыхом не слыхивали ни про какой сырный соус и кофе Глясе. Пришлось выбирать из того, что было. На подносах и стаканчиках колы было написано: "Я це люблю!".

- Я так хорошо доехала, - стала увлеченно рассказывать Алина, - со мной в купе ехал парень латыш и русская девушка. Парень с нами заговорил, а девушка сразу вышла. Я её спросила - ты чего, парень вроде нормальный. А она мне говорит: "а чего с ним разговаривать?". У вас девушки всегда так?
- К сожалению, почти всегда, - вздохнул я.

Выйдя из Мак Дональдса, мы двинулись к Софийскому собору, в котором я вчера не успел побывать. София Киевская - одна из главных святынь Православия, и я знал об этом храме задолго до того, как помыслил побывать в Киеве. На площади перед собором был памятник Богдану Хмельницкому на коне.
- Посмотри на его шапку, - сказала Алина, - такие шапки с пером носили только гетманы. Обычай носить такую шапку происходит из Польши.

Софийский собор стоит симметрично Михайловскому, сходство усиливают очень похожие колокольни, однако сами соборы мало чем напоминают друг друга. Сиреневый Михайловский собор и белоснежная София по-своему красивы. Софийский собор очень древний, его построили ещё при Ярославе Мудром, в 1041 г.г.Михайловский помладше, воздвигнут в честь победы над половцами, внуками Ярослава Мудрого - Ярополком и Святополком в 1108 году (в первый раз).

На территории храма стояли маленькие церковные домики, чинно расхаживали монахи в черных рясах. Женщины в платочках шли, опустив глаза. Какой-то пожилой мужчина пел высоким задушевным голосом старинные украинские песни, аккомпанируя себе на гуслях.

Пускали в Софию только раз в 40 минут с экскурсией, а билет стоил в три раза дороже, чем в Андреевский собор.

- А что вход-то такой дорогой? - удивилась Алина.
- Вероятно, чтобы потом я сказать: "Я был в Софийском соборе!", - предположил я.
- Определённо, - сказала Алина, - честно говоря, у меня нет таких денег. Я не пойду.
- Мы с тобой открыточки купим, "и будем в Турции и будем раньше них". Пошли лучше в Михайловский, - преложил я.
- Правильно, - согласилась она.

По пути к Михайловскому собору, мы уселись на скамейку. Алина поставила бокал пива и стала звонить своему дядьке в Запорожье.
- Тут така краса! Праворуч Михайлівський собор, лiворуч Софія! - быстро-быстро говорила она, - Это мой дядька, - пояснила она, прикрыв трубку рукой, - он на суржике балакает.

В Михайловском соборе был открыт музей. Он был посвящён истории самого собора и древней истории Украины. В нём было много старинных книг, фресок, и особое внимание было уделено святой Варваре. Её тема красной нитью проходила через все экспозиции. На одном стенде лежала книга на развороте. Текст был выведен кириллицей, крупными буквами с ятями.
- Раньше ведь язык был старославянский, - развела руками Алина, - это потом он разделился на русский и украинский.
Мы поднялись на второй этаж. Там была небольшая выставка, посвящённая современной политической истории Украины. На большом цветном фото экс-президент Кучма объявлял о восстановлении Михайловского собора.

- А знаешь кто это? - спросила Алина, показывая на темноволосого молодого человека за спиной Кучмы.
- Кто?
- Это наш теперешний президент Ющенко в молодости! Смотри тут у него с лицом ещё всё в порядке. Правда не узнать? Есть анекдот не очень приличный про его лицо, но я тебе его рассказывать не буду…

Мы поднялись на колокольню Михайловского собора. Здесь дул сильный ветер. Весь город развернулся, будто на ладони. Были видны и громадины высоток и золотые купола. Я попытался представить, каким был Киев до Революции, когда не было всех этих современных зданий, когда в нём было просторней и светлей, и по-старинному уютней…
- Ходимо, - сказала Алина, и мы пошли спускаться вниз по маленькой деревянной лесенке.

Свой путь мы продолжили поднимаясь по спуску, называемому Борычив Ток. В былые времена здесь стояли усадьбы зажиточных киевлян, да и в наши дни, было здесь что-то дореволюционно-приятное. Именно эти места описывал Булгаков в "Днях Турбиных".

Почти вдоль всей улицы сидели юные художники и рисовали, а вернее писали старенькую церковку, затерянную в домиках. Отсюда открывался панорамный вид на крыши.

- А у вас в Запорожье говорят по-русски или по-украински? - спросил я Алину.
- Я знаю украинский в совершенстве, - важно сказала она, - я даже хотела устроиться учительницей украинского языка и литературы, но не пошла - мало платят. Но мысли мне легче выражать на русском. Если мне надо что-то быстро сказать, я говорю это на русском. Мама моя - русская, она прожила всю жизнь при советском обществе и так и не научилась украинскому языку. Всегда очень сердится когда какой-то старый советский фильм переозвучивают украинскими голосами.
- А папа? - спросил я.
- А батька мой цыган, - сказала Алина, делая ударение на "ы".

Мы спустились вниз по лесенке и вышли к Речному вокзалу. Подошло время обеда, и я повёл Алину в кафе, где давеча обедал с Настей. Та же официантка удивлённо посмотрела на меня - "какой прыткий молодой человек, каждый день с новой девушкой приходит". На этот раз мы сели под открытым небом.

Светило солнышко, но было не жарко. Алина заказала большой бокал Черниговского пива, а я снова заказал незабвенную "Сливовую ностальгию". За соседним столиком сидел какой-то пожилой бизнесмен. Его компаньоны разложили перед ним ноутбук и какие-то документы. Бизнесмен курил сигару и что-то считал на калькуляторе.

Подъехал джип, из него вышла дама постбальзаковского возраста и присоединилась к этой компании. Бизнесмены дружно повскакивали и загалдели как дети: "я вас угощаю", "нет я", "ну позвольте мне!".

Потом мы ехали вверх на фуникулёре. Планы были "наполеоновские" - посетить Гидропарк с целью искупаться в Днепре, затем поехать в Киево-Печерскую Лавру и зоопарк. Но дальше Майдана Незалежности дело не пошло. Там Алина уселась на бортик фонтана с бокалом пива "Оболонь", и с места её уже было не сдвинуть. Пользуясь открывшейся мне возможности, я снимал Майдан уже при солнечном свете.

Леся Украинка сияла на солнце, стоя на шаре; струи фонтанов сверкали на солнце. Какие-то подростки схватили свою подругу, девчонку лет четырнадцати за руки и за ноги и потащили в фонтан. Она страшно пищала, выражая всем своим видом недовольство. Друзья подтащили её к краю фонтана и резко отпустили над водой. Девушка с криком плюхнулась, подняв тучу брызг. Тут же она вскочила на ноги и стала неистово брызгать в своих друзей. Те перелезли через бортик и включились в эту увлекательную игру.

- Какие у вас тут девушки красивые, - поделился я впечатлениями с Алиной.
- Не говори, - сказала она сочувственно, - только парни наши этого совершенно не ценят. Я бы вот так у фонтана в Запорожье не посидела, сразу бы привязался кто-то, подумали бы, что я ищу продажной любви. А в Киеве хорошо, делаешь что хочешь, ни о чём не думаешь, ни на кого не смотришь! Обязательно сюда ещё раз приеду с сестрой.
Над площадью Независимости собирались тучи. Уже всё небо стало лилово-свинцового цвета, но солнце продолжало светить, что было ужасно красиво.

- А ещё у нас девушки быстро созревают, - продолжила тему Алина, - вон смотри, сколько ты лет дашь вон той девушке?
Напротив нас сидела яркая шатенка в черном платье.
- Двадцать три., - сказал я не уверенно.
- На самом деле ей семнадцать, - покачала головой Алина, - хочешь, подойдём и спросим?
- Не стоит, может не так понять, - уклонился я от опроса, - я верю тебе на слово.

Мы спустились в переход. К своему удивлению, я обнаружил там автоматы с газированной водой, которые в России давно уже вымерли, как динозавры. Правда тут они тоже не работали. На эскалаторе Алина вертела головой во все стороны.
- Классно! Метро! - радовалась она. У себя в Питере я к метро уже привык, однако здесь метро сильно отличалось от нашего, ни разу у меня не возникало ощущения, что я дома. Поезд был битком набит. Мы стояли у дверей, на которых было написано: "Не притулятися". Неожиданно свет в вагоне погас, и сейчас же окна осветил яркий свет. Мы вылетели из тоннеля под открытое небо. И сейчас же стёкла вагона покрылись сотней мельчайших капелек.

- Станция Днiпро! - объявил голос робота. Мы остановились прямо на мосту через Днепр. Распахнулись двери, и в вагон хлынула мокрая толпа с перрона. Ливень усиливался, и люди, которые не были готовы к такому повороту, прикрывались от него чем могли - газетами, пакетами, дипломатами.

По стёклам бежали тугие прозрачные струйки, мы неслись по мосту через Днепр, под которым я вчера проплывал на катере. "Праворуч" было видно мою любимую статую "Родина-мать" и золотые купола. К большому счастью, на станции Гидропарк был навес, потому что к тому моменту, ливень стал просто африканским.

В радиусе трёх метров ничего не было видно из-за серых струй. Мы спустились по лестнице и хотели выйти из метро, но не тут-то было. Площадь перед метро стала одной сплошной лужей. Мы были не одни. Вместе с нами здесь собралась довольно приличная толпа, не решавшаяся выйти из навеса.

Какой-то парень не выдержал, выскочил наружу и, делая ужасные прыжки, поскакал, как кузнечик, к летнему кафе. Я к нему присоединился. Но когда мы доскакали до него, выяснилось, что кафе не закрыто.
- Аааашш! - зарычал парень. Его белая рубашка быстро-быстро покрывалась капельками воды, отчего стала почти прозрачной. Я был не в лучшем виде. Развернувшись, мы косолапо поскакали в другую сторону, туда, где было ещё одно кафе. Посмотрев вправо, я заметил, что к нам примкнуло несколько девушек и Алина. Они поснимали обувь и бежали босиком. Я же прыгал по кирпичикам, как молодой джейран.

В дальнем кафе нас встретил под навесом хозяин-грузин.
- Здравствуйте, гости дорогие! - сказал он. Под навесом было пусто, но с нашим появлением, палатка ожила. Все расселись за столики, как в школьной столовой, и вопросительно уставились на стойку бара. Грузин кивнул официантке, симпатичной девушке в топике. Она взяла микрофон.
- Дамы и господа! - раздался её радостный голос, - мы рады вас приветствовать в кафе "У Гиви". К вашим услугам отличная музыка, вкусное угощение и тёплое гостеприимство!
Я был мокрый, как мышь, потому что потерял много времени на неверном направлении. Алина отдала мне свою олимпийку, и я в неё влез, чтобы обсохнуть, правда с трудом. К нам подошла официантка.
- Нам пожалуйста шашлык и бутылку белого вина, - сказала Алина.
- А у вас готовят глинтвейн? - спросил я. После такого дождя недолго было и простудиться.
- Не знаю, - задумалась девушка, - а как его готовят?
- Ну девушка, вы даёте! - удивилась Алина, - берёте гвоздику, корицу, лимончик, красное вино, смешиваете и подогреваете!
- Думаю мы приготовим его для вас, - пообещала официантка.

И его действительно приготовили, хотя повар высказывал недоумение, ссылаясь на то, что не знает рецепта. К моему удивлению, музыка играла в основном русская. На душе было легко и весело.
- Потанцуем? - предложил я Алине.
- Никто не танцует, я стесняюсь, - покачала она головой. Ей принесли большую бутыль крымского белого из толстого зеленого стекла, и теперь она пила его стакан за стаканом. Шашлык был вкусным, правда его принесли не на мангале, а на тарелке, как обычное мясо.
- Как я хочу в Крым, - мечтательно зажмурилась Алина, - там так хорошо… У меня там знакомый есть, он возил меня в Анапу из Крыма на кораблике.
Очень скоро, всем стало очень весело, и народ повыходил на свободное пространство. Первыми вылезли тот парень в промокшей рубашке и его девушка, затем его родители; кафе стало походить на дискотеку.
- Дождик закончился, - сказала Алина, - пойдём?
Мы расплатились и вышли из кафе. Алина несла в руке фугас с белым вином. Я шёл в её олимпийке.
- Ты как-то мало пьёшь, - сказала она с укоризной, - не любишь?
- Да, не любитель…
- Странный ты, и не куришь, - покачала она головой.
- И не курю…

Парк напоминал скорее лес, поделённый на ровные квадраты дорожками. Мы шли и шли по одной из них, а она все не кончалась. Периодически нам приходилось обходить огромные лужи. Очень скоро кончики штанин стали черными от воды, и я превратил брюки в бриджи, закатав штанины.
- Главное идти в одну сторону, - сказала Алина, - тогда мы точно куда-нибудь придём.
Я покачал головой. Создавалось ощущение, что мы идем по кругу, так всё было похоже. Однако, всё имеет свойство кончаться, и дорожка привела нас к небольшому пруду. Там был след от костра и два пенька. Мы сели на эти пеньки и стали смотреть на воду.
- Смешной ты какой-то, - сказала она, - не такой, как наши парни.
- А какой я?
- Не знаю, смешной…
Она закурила и достала телефон.
- О, да мне тут куча народу звонила, - стала она пролистывать пропущенные звонки. А я засмотрелся на воду. Пришло осознание, как давно я не был на природе. Здесь я не чувствовал себя в другой стране, за тысячи километров от дома, я был как дома, потому что наш дом, это не квартира, наш дом - природа. Я разулся и пошёл босиком по мокрой траве; спустился к пруду. По его зеленой поверхности летала мошкара. В воде отражался густой лес и трава. На той стороне с удочкой сидел рыбак.
- Димитрий! - окликнула меня Алина с берега. Я обернулся. Она снимала меня на мою камеру.
- Улыбнитесь, Димитрий! Всё хорошо!

Из Гидропарка мы вышли довольно быстро.
- А ты и план не куришь? - разочарованно спросила меня Алина.
- Нет…
- И не пробовал?
- Конечно…
- Приезжай ко мне в Запорожье! - сказала она, - там всё попробуешь!

Здесь начиналась цивилизованная часть Гидропарка. Тут катали на пони, а за оградками стояли нехитрые аттракционы.
- Димка, давай ты на мне женишься, я тогда курить брошу! - предложила Алина.
Мимо проехали два конных милиционера. Это была экзотика, в Питере такого не встретишь, только на Украине, где живы потомки казаков!

Я отвёз Алину на вокзал и посадил в поезд. Она помахала мне рукой и скрылась в вагоне. Сразу стало как-то грустно и одиноко. Я спустился в метро и позвонил Насте.
- Привет, ну как погулял? - спросила она.
- Нормально, в Гидропарке даже был.
- Гидропарк это здорово!
- Ну а как твоя работа?
- Я сегодня никуда не ездила, только день потеряла, - устало сказала она.
- Ясно, ну как завтра встречаемся?
- Поступило предложение пригласить тебя ко мне домой, чтобы отметить твой День рождения. Хочешь?
- Конечно!

На этот раз я поехал на свой любимый Сырец. Правда, кроме меня туда никто не ехал, и большую часть времени я ехал в вагоне один. На одной из станций в вагон зашла девушка. Увидев, что кроме нас в вагоне никого нет, она попыталась выйти, но двери уже захлопнулись. Она отсела в самый дальний угол и оттуда зорко следила за мной. На следующей же станции она опрометью выскочила из вагона и перешла в соседний, где ещё теплилась жизнь.

В троллейбусе, спрашивая как проехать, я поймал себя на том, что стал говорить Г как в слове Бог - сказывалось общее влияние. Особенно колоритно звучало слово ГАИ, рядом с которым я жил. Пустых мест было предостаточно, однако я не садился, стоя у окна и следя во все глаза, чтобы не проехать свою "зупинку".

И снова дом, сладкий дом! Дома я стал готовить и включил телевизор. Как всегда по нескольким программам шли не надоедающие политические дебаты, но я нашёл и другую передачу. Она ненавязчиво агитировала за НАТО.
Под ностальгически-торжественную музыку показывались бескрайние украинские степи, поля, которые бороздят трактора. Голос журналиста добродушно вещал за кадром:
- Все мы знаем, какого живётся на нашей родной Украине. А давайте мы с вами переедем границу и посмотрим, как живётся нашим братьям-полякам?
Перед экраном промелькнул пограничный кордон, и теперь операторская машина мчалась уже среди польских полей. На частном лугу старательный польский фермер с остервенением косил.

- А давайте спросим! - нашёлся журналист, выходя из машины и осторожно ступая в густую траву.
Однако вопросы его были явно не о крестьянском житье-бытье. Он подошёл к косарю и прямо спросил:
- Недавно Польша вступила в НАТО, какого ваше отношение к этой организации?
Фермер затравленно посмотрел в камеру и начал вещать как по писанному.
- НАТО для нас всё!!! Оно: оберегает, защищает, помогает… - журналист вместе с фермером старательно загибали пальцы.
- НАТО наш защитник от агрессоров, оно даёт нам возможность спать спокойно!
Наконец журналисту это надоело.
- Короче, - остановил он разошедшегося фермера, - НАТО - добро или зло?
- Добро, добро! - быстро-быстро закивал польский фермер.
- Вот видите, - торжествующе сказал журналист, - выбор очевиден!
Заиграла музыка, и на весь экран появились слова - Украина за НАТО! Занавес!

 

<<Назад Вперёд>>>

Продолжение следует...
(Дмитрий Семенидо, Июнь 2007, © Semenido'S Studio)