Путешествие в Хохляндию

или

Записки Москаля

Часть 2

Проснувшись в Киеве, я не сразу понял где я. В окна светило яркое солнышко, окна были все в зелени, весело щебетали птички во дворе. Спалось тут крепко, а вставать было легко, тогда как в Питере пробуждение всегда оборачивалось кошмаром. Первым делом я снова включил телевизор. На этот раз шёл какой-то голливудский фильм, дублированный на украинский. Немного непривычно было внимать фильму на мове, однако я заметил, что с каждой минутой я всё больше и больше начинаю улавливать её на слух. Поживи я здесь две недели, и наверное украинский стал бы для меня как родной. Оставалось непонятным, как здесь кто-то ещё говорит по-русски? Радио, телевидение, реклама - всё на украинском, а как известно это затягивает. С другой стороны история знала массу примеров того, как искусственное навязывание чего-либо приводит только к укреплению того, что запрещается. Так выстоял украинский язык, который стремились предать забвению в годы СССР, теперь же правительство Украины повторяло ту же ошибку, пытаясь уничтожить русский. Как говорится в китайской сказке - "если долго сражаешься с драконом, то сам становишься драконом!"

Позавтракав, я позвонил Насте. Мы договорились встретиться в половине первого на станции метро "Контрактова площа" ("Контрактовая площадь"). До метро добраться тоже было проблемой. Когда я вышел на остановку, никто здесь слыхом не слыхивал про 719 маршрутку, видимо она ходила только в одну сторону. Как билет в один конец. "Из Нивок ещё никто возвращался". У миловидной женщины я узнал, что до метро можно добраться также на троллейбусе, куда я и запрыгнул.

По троллейбусу ходила весёленькая кондукторша. Она говорила на "суржике": "вiн", "теж" и "выбачте", но при этом: "спасибо" и "пожалуйста" на русском. Я точно не знал сколько стоит билет и протянул первую попавшуюся бумажку в 20 гривен.
- На всi? - засмеялась она. Мы ехали по району напоминавшему места моего детства - район Автово в Питере. Но здесь было гораздо больше зелени и гораздо меньше промышленных сооружений. На одном заборе было написано от души: "Данилыч! Повертайся!". Вероятно имелся в виду Леонид Данилович Кучма - предыдущий президент. От многих я слышал, что Кучма, как оказалось, был не так уж плох.
- Обережно, двери зачиняються, - объявлял водитель, - наступна зупинка "Станция метро Сырець"!

- Молодой человек! Вам здесь выходить! - позвала меня через весь салон женщина, у которой я спрашивал. И вновь я вздохнул какие же здесь открытые и доброжелательные люди.
Станция метро "Сырец" была новенькой и очень красивой. В Питере метро строится медленно, и мне даже не с чем её сравнить. Впоследствие она мне так понравилась, что я отказался от идеи ездить через "Нивки" вообще.

В метро я снова залюбовался киевскими девушками. Одна моя бывшая одноклассница вышла замуж за киевлянина и уехала жить к нему, вероятно мужчины здесь тоже как на подбор. На мониторах в вагоне постоянно шли какие-то смешные ролики, например, как молодая мама посадила на лужайку своего малыша и ушла болтать к подруге. Мимо проходил олень и принял кудряшки на голове малютки за ягель - любимое лакомство оленей, и стал щипать травку на его голове. С ними дорога пролетела быстро. Киевское метро больше походило на московское, чем на питерское. Здесь было так же много переходов, и станции были не такие уютные, как в питере. Однако, как городской житель, я довольно быстро сориентировался и добрался до места.

- Обережно двери зачиняються, наступна станция "Контрактова площа"! - объявил машинист. Я сошёл на перрон. В обе стороны он был довольно протяженным. Как тут встречаться - совершенно непонятно. Ещё одна деталь, объединяющая москвичей и киевлян. Питерцы всегда назначают встречи на выходе с эскалатора, почти на улице. Москвичи и киевляне встречаются в центре зала.

Я мерно побрёл сначала в одну сторону, потом в другую. На огромной плазменной панели показывали современные клипы. В Питере в метро никто вам клипов не покажет. В крайнем случае рекламу. Настя меня сама меня нашла, и я сначала не узнал её. Привыкнув её видеть одетой по домашнему в поезде, я нашёл её полностью преображённой - в макияже и с распущенными волосами.
- Ну что, куда пойдём? - спросил я.
- Ой, мне тут нужно купить парфюм, ты не проедешь со мной две станции? - попросила она. Мне было интересно всё. Мы вышли из метро в огромном подземном универмаге "Глобус". Пока Настя приобретала по карте скидок парфюм, я обратился к киоску, где продавались всякого рода карты, схемы и книги.

- У вас есть путеводетель по Киеву? - спросил я у продавщицы.
- Да, вот то, что вам нужно! - она протянула мне красивую книжицу с кучей цветных иллюстраций. Я начал листать, все было так красиво и необычно!
- Сколько же стоит эта замечательная книжка? - спросил я.
- Всего 70 гривен, - улыбнулась продавщица. Я не привык ещё умножать на 5,5 все цены, и мне показалось, что это не дорого. Я достал кошелёк и стал отсчитывать деньги. Подошла Настя.
- Да ты шо, смеёшься что ли? Не знаю за что здесь 70 гривен платить! Возьми лучше, вот...
Из киоска я вышел счастливым обладателем карты Киева за 10 гривен.
Подземный универмаг "Глобус" очень напоминал московский "Охотный ряд". Тот же земной шар под потолком, те же прозрачные лифты. Однако в Киеве я себя чувствовал гораздо уютнее, чем в гудящей, как улей Москве.
- Теперь я покажу тебе главную достопримечательность, Майдан Незалежности! - сказала Настя. Мы поднялись по эскалатору и вышли на огромную площадь. От обилия увиденного у меня разбежались глаза.
- Не обращай внимания, - сказала Настя, - всё это построили в последние годы. Вот здесь у нас проходят все оранжевые революции, все митиги!

На площади разбегались глаза. Прямо впереди высилась громадная белая колонна, на которой была знаменитая украинская поэтесса Лэся Украинка. Настя мне сразу же сообщила, что они этот памятник называют - "Девушка на фаллосе". Действительно есть некоторое сходство.

Как известно имеет право на самостоятельность тот язык, в котором есть свой фольклор, поэзия, проза. Так в начале 20 века Финляндия например отстояла право на собственную государственность благодаря циклу Калевала. Украинских поэтов и писателей было не так много, поэтому все они возведены на Украине чуть ли не в ранг святых. Лэся Украинка, Тарас Шевченко, Иван Франко, ими именами называется всё что только можно - города, театры, площади, музеи, их чтут и гордятся ими. Совсем не так, как в России, где могли например снести дом в котором родился Пушкин - высшее светило российской поэзии. Гоголя в Украине тоже считают своим.

Площадь окружали монументальные высотки эпохи социалистического сентиментализма. Сейчас в них крупнейшие украинские банки. Поражала их красота и пестрота архитектуры, на что Москва богата такими высокоэтажками, но даже там я не встречал такой красоты! Почти сразу стал накрапывать дождь, поэтому по Майдану Незалежности мы перемещались в основном по подземным переходам.

Вынырнули мы уже на той стороне площади, где был памятник казаку, присевшему у своей лошади. Там можно было сфотографировать на выбор: с орлом или обезьянкой. Девушек, проходящих мимо, буквально ловили, насильно сажали на них обезьянку, фотографировали, а потом предлагали взять фотографию, ставя перед фактом.

Казак на памятнике играл на лютне. Такую же лютню я видел в музее Репиан "Пенаты", где были аттрибуты, по которым он рисовал картину "Запорожцы пишут письмо турецкому султану". Пока я фотографировался, хозяин капуцина пошёл пить чай, оставив своего питомца сидеть на памятнике. Я поцикал языком, и мартышка удивленно на меня уставилась. Один глаз у неё был голубой, другой карий. Он сделала несколько шагов ко мне...
- Осторожно! - крикнул продавец, ещё немного и обезьяна впилась бы мне в лицо, как в фильме ужасов. Оказывается, они очень не любят, когда им смотрят в глаза.

Седло коня было до блеска отполировано желаюшими на нём сфотографироваться. Я не был исключением, и взобрался на мокрого от дождя коника, где и был снят в облике Георгия Победоносца, прогоняющего всё зло с Украины. Рядом с конём был сделан флаг, древко которого напоминало пожарный шест. По нему было очень удобно спускаться. Мы сфотографировались с донсками казаками на другой стороне площади - Настя назвала их "хлопцями" и спустились в метро. В метро было много народу, наша следующая цель была - Контрактовая площадь.

Здесь тоже было удивительно много достопримечтельностей. Прежде всего Настя показала мне академию религиозной философии.
- Отсюда все какими-то шизанутыми выходят, - пожаловалась она, - говорят только на украинском и то всякий бред!
Здесь же был памятник знаменитому украинскому философу и гумманисту - Григорию Сковороде. В сени этого памятника мы спрятались от дождя.

Здесь же был музыкальный театр, куда приглашались все дети, чтобы посетить мир сказок.

Мы подошли к белому павильону, в котором бил фонтан.
- Сейчас ты будешь долго смеяться, - сказала Настя, - это наш Самсон! Сравни с тем, что в Петергофе!
Самсон действительно был не сказать, что могучим. Он интеллегентно разрывал пасть львёнку, упираясь коленкой ему в спину. Почему-то украинский Самсон был до неприличия похож на Гоголя. По преданию, путник, который хотел бы вернуться в Киев, должен испить воды из пасти этого льва.

- А это место называется Подол, - сказала Настя. Я шёл и дышал сладким Киевским воздухом, проникаясь его атмосферой и духом. Мне всё больше нравился украинский язык и быт города, который когда-то был значимым культурным центром России. Если бы Украина и Россия снова стали бы братскими странами, если бы в НАТО знали, что стоит им прийти в Украину со своими грязными предложениями, получишь такой пинок, что улетишь за самую Турцию, нас бы уважали в мире гораздо больше, как двух сильных братьев, два братских народа. Наверное так и будет, только вряд ли скоро...
Здесь же был киевский Гостинный двор, в отличие от питерского серого цвета, в котором предлагалось "отрымать подарунки".

Здесь же стояла церковь Успения Пресвятой Богородицы Пирогощей. Это была одна из древнейших построек Киева, 1135 года, правда в 1935 году церковь эта была разрушена. Внутрь Настя не пошла, ссылаясь на то, что у неё нет платка, а я сходил. Там я почувствовал небывалый прилив сил, и весь день как будто летал на крыльях! Я сразу заинтересовался у смотрительницы, что означает Пирогощей, мне сказали, что это от византийского слова "башня" ("Пирготисс"), правда есть ещё одна гипотеза, что был такой купец Пирогость, который крупно наследил в истории, в честь которого тоже могли назвать церковь.

Дальше наш путь простирался на красивую Замковую гору. Дорога уходила вверх, довольно круто. Дождь кончился, и сразу начало припекать солнышко. Честно говоря я немного грустил из-за того, что в Киеве пасмурно. Ведь я уехал из не менее пасмурного Питера, чтобы хоть три дня, но побыть на юге. Однако Настя сказала мне, что может быть это моё самое большое везение, и дождика летом в Киеве ждут как манны небесной. В любом случае, пасмурная погода там переносилась гораздо легче.

Дальше наш пусть проходил по Андреевскому спуску. Его ещё называют "Киевский Монмартр". В праздничные дни здесь выставляются картины местных мастеров, а также декоративно-прикладное искусство: куклы, поделки, рушники, особенно популярны были бутафорские бутерброды с красной икрой! Здесь на Андреевском спуске был дом-музей Булгакова, правда нас в него не пустили, ссылаясь на то, что сегодня принимаются только экскурсии. По иронии судьбы дом Булгаоква под номером 13. В нём он прожил первые 19 лет своей жизни, его же он описал в пьессе "Дни Турбиных".

Андреевский спуск это одно из старейших мест Киева, чудом уцелевшее в годы Второй мировой. Я шёл по крутому подъёму, мощёному булыжником, и вращал головой во все стороны. Каждый дом, каждый камень казались мне особенными.

Часть спуска, которая ещё не была застроена, спешно застраивалась новыми элитными домами, которые архитекторы стилизовали под старину. Я сразу их отличил от старинных, потому что в Питере далается тоже самое. Чтобы отдохнуть, мы поднялись по высоченной лестнице на самый верх горы. Там среди зелени было маленькое уютное кафе. Вела туда крутая деревянная лесница. Наверху нам открылся живописный вид на город, здесь была смотровая площадка. Настя сразу же начала мне рассказывать поставленным голосом гида:
- Вот здесь у нас вантовый мост, вон там Днепр, там за горой телебашня. А рядом видишь здание, напоминающее карандаш? Это телецентр! Я там работала на канале 1+1!

На террасе было уютное кафе. Молодой полный официант принёс нам меню и старательно вытер деревянный стол после дождя.
- Рекомендую тебе взять шампиньоны, обжаренные в сухарях, - сказала Настя, - это очень вкусно. Скажите, как вы готовите шампиньоны? - спросила она у официанта.
- Ой, а я не знаю, - растерялся он, - я могу спросить на кухне...
- Хорошо, а какой у вас есть морс?
- Не знаю, - ещё больше заволновался он, - я могу спросить на кухне...
- Ну спросите, будь ласка! - сказала она ему уже совсем строго, - нет обслуживание мне здесь совершенно не нравится. Официант ушёл куда-то, потом опять появился, но к нам не вернулся, видимо, опасаясь новых расспросов.
Настя достала телефон и показала мне свою белую кошку. Как и моя Катька, её Шаня была ангоркой.

Вскоре официант принёс мне шампиньоны, они и вправду были безумно вкусными, а морс был только малиновый. Я наслаждался украинской кухней, сидя на свежем воздухе. От нашего столика открывался прекрасный вид на Киев и Днепр. За соседним столом сидела молодая пара. У каждого из них было по солидному бокалу пива. Говорили они по-русски, однако в разговоре периодически проскакивали украинские слова. На чистом украинском, как и на чистом русском, в Киеве не говорил никто. Более того, мне все говорили, что я говорю по русски с "русским акцентом".

Мы спустились с крутой лесенки и снова пошли по Андреевскому спуску. Здесь были выставлены работы местных художников. Творчество киевских мастеров было очень оригинальным. В нём явно прослеживались Чеховские мотивы - множество дачных пейзажей. А ещё было очень много видов рек. Я решил блеснуть своей незаконченной художественной школой.

- Посмотри на этот пейзаж, - сказал я Насте, - тебе он нравится?
- Нет, - твёрдо сказала она.
- Почему? - спросил я.
- Не знаю, что-то в нём не то.
- Посмотри на траву, на картине изображён ветер, а все травинки как будто растут параллельно. На одном берегу они смотрят в одну сторону, на другом в другую.
- Действительно, как паркет, - засмеялась Настя. Продавец неодобрительно посмотрел на меня. Пришёл тут, истопчет всю малину!
По-настоящему же меня тронули картины на бересте. В основном писали храмы, и картина очень органично вписывалась естественный рисунок на бересте.

Здесь же сидел Тарас Шевченко в позе мальчика, вынимающего занозу. Вид у него был не весёлый. Здания тут были совсем старинными, чем-то напоминающие питерский старый фонд (ну а с чем мне ещё сравнивать!), однако отличные от него по стилю. Здесь тоже продавались сувениры, и даже раритеты - медали Великой Отечественной Войны, советская военно-морская форма, обмундирование КГБ.

Андреевский собор уходил своими зелёными куполами высоко в небеса . Я невольно запрокинул голову вверх, стараясь разглядеть эту красоту. Охранники на входе вежливо указали нам на кассу, где было написано, что в дни церковных праздников верующим вход свободный. В остальные дни он стоил 6 гривен. Мы купили по билету и поднялись в собор. У входа сидел монах в черной рясе, а рядом с ним хранительница храма в платочке и что-то поспешно ему говорила:
- Как было хорошо, когда были одна страна, - жаловалась она, - теперь захотел поступать в институт в Москву, его не берут!
- Да уж... - уныло тянул монах.
- Не пойму за что тут 6 гривен, - хмуро сказала Настя, - ты всё посмотрел?

При выходе из собора была ещё одна очень красивая смотровая площадка. У самых перилл стояла влюблённая парочка, сладко целуясь.
- Любовь-морковь, - коротко прокомментировала это Настя.

Мы спустились вниз по лестнице. Здесь был памятник герою комедии "За двумя зайцами" Голохвастову, герою артиста Борисова. Голохвастов, который, как известно, был парикмахером, стоял на одном колене перед дородной барышней, на которой он хотел жениться по расчёту. Глаза у него при этом были наихитрющие. Подошёл какой-то парень с длинными волосами, держа за руку девушку с очень короткой стрижкой.
- Це Хлестаков, - сказал парень, - Ревiзор.
- Який Хлестаков! - вступилась Настя за памятник, - це ж "За двома зайцямы"!
- О! За двома зайцямы? А я думав, шо Хлестаков! - развёл руками парень.
- Эх ты! - сказала ему девушка и увела его в собор.

Дальше нам на пути попадалось удивительно количество посольств. Особенно выделялось посольство "Великой Британії", где на парковке были специальные зеркала, которых не было во всём остальном Киеве. Улица вывела нас к "Міністерству закордонних справ" (МИДу Украины). Здесь перед собором была большая просторная площадь.

- Это или Михайловский или Софийский собор, - сказала Настя, - сейчас уже точно не помню. У собора стоял памятник "жертвам советской оккупации" и памятная выставка "Ничто не забыто", на которой чёрная карта СССР была заключена в сатанисткую звезду, и целая серия фотографий говорила про то, как пострадала УССР от СССР.

Специально для иностранцев такая же экспозиция была сделана на английском. У стен древнего храма стояла небольшая группа "оранжевых" в железнодорожных жилетах, с флагами в поддержку президента. Чуть поодаль стояла другая группа уже с желтыми флагами. Группы особенно не выступали и никак друг с другом не соприкасались.

"Апельсинчики"

"Лимончики"

"Эх в историческое же я время приехал!" - подумалось мне. В России период такой бешеной политической активности давно прошёл. 91 и 93-й годы сделали своё дело. Здесь же всё только начиналось! Вот где практиковаться политологам, вот о чем писать диссертации! Я прозвал про себя жёлтых "лимончиками", а оранжевых "апельсинчиками". Пока я снимал персонажей, шагнувших из сказки про Чиполлино в жизнь, Настя купила у дядьки-сувенирщика небольшой флажок Украины.
- Вот, это тебе подарок, - сказала она, вручая мне мини-стяг. Я вспомнил давно забытое детское ощущение, когда в 1986-м году на первомайской демонстрации мама купила мне красный флажок "Миру-мир".

Мы вошли в ворота.
- Музей Михайловского собора, - прочитала Настя, - значит это Михайловский, а тот Софийский!
Михайловский собор строился на века. Когда в первые годы советской власти его пытались взорвать, у безбожников ничего не получилось. Такие крепкие были стены, что собор даже не сдвинулся с места. Пришлось закладывать всё новые и новые порции взрывчатки, пока собор не рухнул, унося с собой летопись времён... Из более 200 церквей, стоявших в Киеве до 1917 года, до нас дошло лишь несколько десятков. И опять таки виноватыми считаются русские, хотя в России церквей снесли ещё больше. Только не мы не можем зачеркнуть своего прошлого, сказать, что Советский Союз был только злом, ведь это значит зачеркнуть собственную жизнь, признать что всё было зря.

Михайловский собор был отстроен заново уже в 90-х. Это был храм необычайной красоты, ярко-сиреневого цвета. У меня разбежались глаза от восхищения. На фронтоне здания был срез, какой была стена храма в древние времена. Аналогичные срезы я встречал почти на всех киевских церквях.

Из собора мы направились в парк.
- Хочешь попробовать киевского мороженного? - спросила Настя.
Полная продавщица благодушно висела в окошечке киоска с мороженным.
- Какое ты мне посоветуешь? - спросил я.
- В принципе, у нас мороженное, как и в Питере, но если ты хочешь настоящее киевское мороженное, ты должен купить "Киевский каштан".
- Сколько такое? - спросил я у продавщицы.
- Рубль пятьдесят, - ответила она. Я думал мне померещилось, однако оказалось, что многие продавцы в Киеве продолжают называть гривны рублями. Видимо не так-то просто избавиться от многолетней привычки мерить всё на рубли - единой валютой СССР. Десять лет карбованцев и гривен, в сущности это так мало!

Ещё одна достопримечательность Киева - местный фуникулёр. На территории бывшего СССР есть только два фуникулёра - в Киеве и Тбилиси. Чем-то это транспортное средство напоминает метро. Вагончик фуникулёра тоже идёт по рельсам. Однако двигает его не электричество, а ременная передача. От желающих спуститься с горы не было отбоя, а стоило это удовольствие всего 50 украинских копеек. Мы уселись на сидения и стали ждать третьего звонка, как в театре.
- Страшно? - спросила молодая мама своего сыночка.
- Да нет, - отмахнулся шкет, - когда же он наконец поедет!
- Обэрэжно двэри зачиняються! - услышали мы.

Наш фуникулёр двинулся вниз с горы. За окнами мелькали листья молодых клёнов и большое количество зелени. Казалось, мы просто едем на трамвае по зелёному парку, где в окна бьют зеленые ветви и вокруг молодая трава. Вскоре он остановился, и люди высыпали наружу.
- Ого, - сказал мальчик, - какая высота!
Высоко в гору уходили рельсы, сияющие от солнца...

Мы пошли по улице Гетьмана Сагайдачного.
- Это моя любимая улица, - сказала Настя, - она напоминает мне Питер.
Она действительно чем-то очень напоминала Невский. И хотя она была уже, и дома были в другом стиле, что-то шумно-суетливое было в этой улице, делавшее это сходство действительно большим. Это был Невский в миниатюре.

Я увидел памятник, поставил свой пакет на землю и побежал сниматься. Настя взвела курок камеры. Мимо проходила мамаша с сыном. Малютка чрезвычайно заинтересовался моим пакетом.
- Мамочка, а что это за кулёчек? - спросил он звонким голосом.
- Пошли, Яша, это кто-то тут мусор оставил, - недовольно сказала мать. Я заметил, что почти все в Киеве пакеты и мешки называют "кульками", что очень умиляло.

Здесь на каждом шагу были пункты обмена валюты. Курс был не такой уж и грабительский. В России обменять валюту это целый культ. Нужно прийти и занять очередь, за которой строго бдит дюжий охранник. В обменнике всего три окошечка, везде каждого на стульчике кто-то сидит. Когда стульчик освобождается, охранник пропускает следующего человека. Ты протягиваешь деньги и паспорт, после чего кассирша пробивает тебя по всем мыслимым базам данных, военкомату, суду и КВД, чтобы проверить, не числишься ли ты в розыске? Может тебе и валюта уже никакая не нужна! После чего на моё имя заполняется длинный договор на оказание услуг, в котором расписывается вся подноготная этой сложнейшей банковской операции. После этого договор скрепляется подписями сторон, и тётенька уходит на 15 минут в хранилище за деньгами. Через подобный ритуал я прошёл перед отъездом на Украину, чтобы приехать туда уже с гривнами. Здесь всё было значительно проще! Никакого договора, никакого паспорта. Пришёл, увидел, поменял!

Мы выбрали небольшое кафе, где стоял полумрак, а на столиках под стеклом был красивый узор из коричневых и белых кофейных зёрен волнами. Нам принесли меню, напоминающее своим форматом журнал "Советский экран" в лучшие его годы. На больших и красочных фотографиях были изысканые блюда.
- Здравствуйте, что вам принести? - к нам подошла молодая официантка лет восемнадцати. Вообще официантки в кафе были на редкость вежливыми и культурными. Если посетитель говорил по-русски, они говорили с ним по-русски, если кто-то говорил по-украински, они мгновенно перестраивались и отвечала на украинском.

- Ты просто обязан попробовать наш украинский борщ, - сказала Настя заговорщически, - такого тебе в Питере не подадут.
- Что будуте пить? - спросила девушка. Вокруг все пили что-то розовое через соломинку из больших стаканов, мне показалось, что это что-то необычайно вкусное.
- А можно нам вот это, что все пьют? - спросил я.
- Сливова ностальгiя? - переспросила официантка.
- Да её.

Едва я втянул первые капли этой ностальгии, мне показалось, что я сейчас проглочу язык. Коктейль был безумно вкусным, со сливовой кислинкой и мороженным. Настя взяла себе клубничный коктейль Полуниця. Мы строго посмотрели друг на друга и поменялись соломинками. Каждому казалось, что у другого вкуснее.
- Мой вкуснее, - сразу сказала Настя, мне же показалось, что и сравнивать тут нечего. Её полуниця на вкус была как простое молоко.

Борщ был изумительным - вкусный, наваристый. И если в Питере борщ готовят преимущественно из свёклы, украинский борщ готовился из томатов, поэтому вкусом тоже очень отличался.
- Ну как, у тебя ещё есть силы? - спросила Настя.
- Ещё есть! - признался я.
- Ну тогда вперёд! Пойдём кататься на кораблике.

Уже на подступах к набережной стояли молодые люди с флайерами - бумажками, дающими право на скидку при покупке билета на кораблик.

Корабликов вдоль причала стояло много. Мы выбрали самый красивый, который назывался "Ласточка". Мы прошлись по бару, походили по нижней палубе, поднялись наверх. Свободных мест не было. Если они и были, то были уже кем-то заботливо заняты.
- Смотри, Настя, здесь есть катушки, можно сидеть на них! - предложил я.
- Тут слишком шумно, я здесь сидеть не буду, - недовольно сказала она.
- Ладно, садитесь, - окликнула нас какая-то девушка, державшая кому-то два места, - что вы будете стоять?
Места были на самом носу кораблика. Чтобы застолбить их, кто-то даже оставил на них полный бокал пива. Первым делом, видимо в благодарность, я разлил это пиво, случайно смахнув его рукой.

Место было безусловно очень выгодным. Прямо перед нами была крутая лестница вверх, открывавшая прекрасный обзор, когда девушки в коротеньких юбочках поднимались или спускались.
Раздался гудок, и мы отчалили от берега. С воды Киев казался ещё более зелёным и ярким. Вечернее солнце позолотило купола церквей, и над Днепром плыли золотые облака.

- Мне кажется здесь другое солнце, - сказала Настя, - не такое, как в Питере. Там солнце красивое и облака красивые…
Я любовался жёлтым киевским солнцем, его лучами, растекающимися по воде сияющим золотом. На берегах было много пляжников. Ближе к противоположному берегу, воду рассекали лихие скутера. В заводях рыбаки ловили рыбу с резиновых лодок. Город медленно проплывал мимо нас. Центр закончился, и по берегам теперь громоздились высотки. Здесь всё чаще попадались островки, на которых стояли разноцветные палатки. Город жил полной жизнью.

Моё внимание привлёк мост метро, и я долго снимал, как встречаются на мосту два поезда, идущие навстречу друг другу на фоне заката…. Свет в камере часто-часто заморгал и предательски погас. Села батарейка. Я посмотрел влево и чуть не прослезился. Из зелени возвышалась величественная статуя Родина-мать. На неё заряда не хватило.
- Ничего, - сказала Настя, - у меня есть фотоаппарат.
Я попросил молодого человека, стоявшего неподалеку, запечатлеть нас на фоне статуи.

Путешествие быстро закончилось. Мы вернулись на речной вокзал. Пассажиры весело высыпали с кораблика, прыгая по досчатому трапу.
- А у тебя есть заветное желание? - спросила Настя на берегу, - только не говори какое.
- Конечно есть, - сказал я, - а что?
- Здесь есть недалеко беседка, в которой можно загадать желание…
Мы поднялись по лесенке наверх, и оказались на террасе, затерянной в зелени. Здесь была красивая беседка с колоннами и портиком.
- Если встать в центре, можно загадать желание, - сказала Настя, - попробуешь?
Я встал в центр беседки, где на полу видно специально был выложен круг, взволнованный ответственностью выбора. Я точно верил, что моё желание сбудется и разрывался между необходимостью пожелать мира и благополучия России или же выпросить что-нибудь себе. В результате я объединил эти два желания в одно, рассудив, что если будет хорошо мне, то будет хорошо и России.

Потом мы долго поднимались по лестнице, которая всё не кончалась.
- Ты знаешь Потёмкинскую лестницу? - спросила Настя, - так вот это она.
- Она же в Одессе! - усомнился я.
- А тебя не проведёшь! - усмехнулась Настя. Лестница привела нас к витой калитке. Вслед за нами шло ещё человек пять парней со своими девушками, и все стали по очереди подсаживать своих девчонок.
- Ой, мамочки! - голосили девушки, умирая от смеха, - колышки колются!
Вечерело. Мы брели по Крещатику в сторону Площади Независимости.
- Ну вот и подошла к концу наша прогулка, - сказала Настя, - понравилось?
- Очень, - сказал я.
Мы спустились в метро, и поехали вниз по эскалатору. Я жадно ловил всё, что окружало меня. Украинскую рекламу - весёлую и красочную, лица людей, голоса. Я не чувствовал себя здесь за границей, скорее чувствовал себя как дома.
У перехода на другую станцию мы с Настей попрощались.
- Ну пока… Спасибо тебе ещё раз за экскурсию, - сказал я.
- Ну пожалуйста, - сказала она и помахала мне рукой. Чувствовалась какая-то недосказанность, но что говорят в таких случаях я не знал. Я встал на эскалатор, который повёз меня наверх. Внезапно в кармане зазвонил телефон. Там я с удивлением услышал Настин голос.
- Дима, я забыла у тебя в сумке свои духи!
Я быстро вернулся. Она стояла на том же месте. Я достал духи и отдавая их сказал:
- Послушай, у меня послезавтра день рождения. Может, отпразднуем его вместе?
- Я не против, - улыбнулась Настя, - позвони мне когда доедешь.

Я приехал на знакомую уже станцию "Нивки". В подземном переходе как всегда старушки продавали плетёные корзинки и клубнику. Я поднялся вверх по лестнице. На этот раз у маршрутки стоял другой водитель. Молодой и ещё более угрюмый. Я протянул ему полторы гривны и спросил:
- Вы могли бы остановить на Туполева у ГАИ?
Он не ответил мне, и я расценил это, как согласие. Маршрутка была уже забита под завязку. Играл "Океан Эльзы": "Ти читала мої вірші? Ні! Ні!". Заслушавшись, я не заметил, как мы поехали. Тут мне стало не по себе. За окнами было уже черно, и я не то чтобы не узнавал места, а вообще не видел где и куда мы едем. Если учесть, что это был самый край Киева, заехать можно было очень далеко. Напротив меня сидел хмурый дядька средних лет.
- Не скажете, где тут ГАИ? - спросил я его.
- Так это здесь, - сказал он, - беги к водителю, скажи пусть перед поворотом остановит.
Я так и думал, что водитель маршрутки окажется жуком и пропустит мои слова мимо ушей. Останавливаться здесь он не собирался. Маршрутка резко встала, и я вышел.
Во дворе, как и вчера сидели бабульки. Две девочки играли в бадминтон, шумная компания из женщин и мужчин что-то весело отмечала. Я молча вошёл в подъезд и поднялся на площадку. Там стояла целая группа подростков. Один из них был с собакой. Растолкав их, я проник в свою квартиру и захлопнул дверь. С этой маршруткой я уже не чаял вернуться. Впоследствии я зарёкся ездить от станции Нивки и пользовался исключительно станцией "Сырец".

За ужином я смотрел документальный фильм про сражения на Втором украинском фронте. Фильм был на украинском. Чёрно-белая потрескавшаяся хроника перемежалась воспоминаниями старых офицеров. Ветераны вспоминали по-русски, и сейчас же их дублировали украинским. Как я не пытался вслушиваться в родную речь, она была полностью сокрыта монотонным голосом переводчика.

Чтобы скоротать время, я стал звонить всем знакомым украинцам. По моим знакомствам хорошо было изучать карту Украины, ибо знакомые были почти во всех крупных городах. Так, за вечер я исчерпал весь свой "рахунок" и довольный лёг спать…

<<Назад Вперёд>>>

Продолжение следует...
(Дмитрий Семенидо, Июнь 2007, © Semenido'S Studio)