Путешествие в Хохляндию

или

Записки Москаля

Я, наверное, авантюрист. Решиться поехать в незнакомый город, незнакомую страну, имея на руках только номер телефона, по которому можно позвонить, чтобы снять квартиру! Для кого-то это был бы верх безумия, но только не для меня. Прежде всего, такое путешествие обещало бы мне интересные приключения, а значит - "нам туда дорога"!

С тяжеленной сумкой я приехал на Витебский вокзал. Настроение было не очень - перед отъездом в Украину мне его здорово испортили. Прежде всего, я попытался познакомиться хоть с кем-то из Киева по аське. Ответила мне лишь одна девушка из 20, и ответ был "в лучших традициях" - "Москали нам не друзи" - коротко и ясно, русские нам не друзья! На вопрос НО ПАЧЕМУ?, ответ был тоже очень прост: "потому что вы за Януковича!". Ну да, особенно я!
Друг Виталик пугал меня по-своему - "с тобой будут ехать злые дядьки, с бессмысленными и беспощадными лицами, только представь, как они там не любят русских! А ты даже языка не знаешь!". Перспектива потеряться во враждебной стране не сулила ничего хорошего, однако я решил - где наша не пропадала и шагнул в поезд...

Никаких злых дядек с казачьими хохлами я там не встретил (к своему удивлению), наоборот, в купе со мной ехала очень приятная девушка, которую провожал папа, пожилая женщина и молодая мама в джинсовых шортиках.
- В Киев едете? - участливо спросил провожающий папа.
- Да, - сказал я, - а вы откуда из России или Украины?
- Кто откуда... - сказал он, философски разводя руками.
Ребёнок молодой мамы ехал в соседнем купе, в результате чего она у нас почти не появлялась. Как всегда все получили бельё и улеглись спать. Мне не спалось. Мысли так и роились в голове. В результате чего, когда я уснул, мне приснился город Ярославль, в котором крыши домов были украшены фигурками в виде шлемов витязей. Редкий бред.

От перевозбуждения сон мой был чутким, и я всё время просыпался в пугающей темноте вагона, где был слышен только стук колёс и храп за стенкой. Иногда поезд подкидывало на кочках, отчего храп за стенкой на минуту смолкал. Проснулся я оттого, что мы никуда не ехали. Стоянка. На часах было пять утра. Я кубарем скатился с полки и схватив камеру, вылетел из вагона на перрон. Перрон был практически пуст, лишь у вагона стоял нарядный проводник в белой рубашечке и фуражке.

- А что за город? - спросил я сонным голосом.
- Витебск! - ответил проводник. Так это же Белоруссия! Гнусавое вокзальное радио вещало на белорусском языке. Я стоял и вдыхал сладкий голос заграницы! Здесь уже не Россия, другая страна, другая валюта, другой президент! Однако я представлял себе Витебск несколько иначе. Создавалось ощущение, что здесь нет ничего кроме вокзала, и единственные дома, которые удалось увидеть, были новые, будто построенные в последние пять лет.

Постепенно вслед за мной стали просыпаться соседи - мамуля с верхней полки и та девушка, которая спала напротив. В окно светило яркое солнце, а вокруг были сплошные поля. Мы мчались по Белоруссии. Мой телефон зачирикал, и имя оператора "MTS" сменил белорусский "VELСOM". Непонятно на каком это было языке, наверное, на белорусском. Изредка попадались и городские дома. Однако всё было поразительно новым, создавалось ощущение, что раньше здесь ничего не было.

В городе Орша был очень красивый вокзал. "Мороженное кто желает?" - по вагонам потянулись продавцы. Пришла буфетчица и пригласила меня в вагон-ресторан. Я хмуро прошёл через два вагона. Туалеты были везде заняты, и умыться мне так и не удалось.

Обед был вкусным, но скудным. Наверное, для экономии средств железной дороги, выбрать можно было только первое или второе. Я выбрал себе свиную отбивную с горошком - даже своей кошке Катьке я кладу порцию больше. Однако в вагоне-ресторане было уютно. Играла музыка, и за окнами проносились ослепительно-зеленые белорусские поля.

Если в России поля нам попадались несколько подзабытые Богом, в Белоруссии на полях вовсю кипела работа и вообще жизнь. Даже если не было видно тракторов, обязательно кто-то возделывал поля вручную. Вспоминались слова нашего историка - в Белоруссии в отличие от России, сельское хозяйство разрушено не было. Однако сразу вставал справедливый вопрос - а где же всё остальное? За всю дорогу по Белоруссии городов нам почти не попадалось, львиную долю пути за окнами тянулись поля. Ну ничего, вот Германия в 17 веке тоже была аграрной страной.

Встречались и промышленные предприятия, напоминавшие своими лозунгами 50-е годы. "Инструментальщики, спасибо за ваш труд!" - пестрел транспарант над дорогой. С другой стороны газовой трубы висел tooltip уже для пользователя: "Добро пожаловать в мир инструмента!". Белоруссия - страна победившего социализма!

Позавтракав в вагоне-ресторане, я вернулся в купе. Здесь завтрак тоже был в самом разгаре, и я живо к нему присоединился. Все доставали на стол припасы, и я тоже щедро выложил весь свой провиант. Маленький купейный столик вскоре стал напоминать скатерть-самобранку. Собираясь в дорогу, я больше всего боялся мук голода. Оказалось, что гораздо важнее избавиться от еды. Сумки у всех были неподъёмные. Есть в жару никто не хотел, и каждый наперебой предлагал свои продукты друг другу.

Я разговорился со своей соседкой.
- Давайте с вами познакомимся?
- Давайте! Меня Настя зовут!

Оказалось, девушка была из Киева, и я решил расспросить её о киевских достопримечательностях. Об этом городе я не знал ровным счётом ничего, и любая информация была бы мне полезна. На мои вопросы она отвечала:
- Та шо в этом Киеве смотреть? Та его за день обойти можно!
- Ну как это нечего смотреть? - вмешалась женщина сверху - а Лавра, а Софийский собор?
- Ну Лавра, ну София... Вот Питер это да! - мечтательно сказала Настя.
- Да Киев на тысячу лет старше! - вступилась женщина - Питер искусственно созданное образование, а Киев - он же создавался для жизни!
Завязалась дискуссия, молодая мама к ней не присоединилась. Она читала. В жаркий спор включился пипл из соседнего купе, в результате через 10 минут я нашёл себя рассказывающим всем что-то хорошее о своей поездке в Финляндию, а все вокруг слушали меня, притихнув. Молодая мама перестала читать, а моя соседка перестала ругать Киев. Увести разговор в другое русло я умел всегда. Однако ближе к телу!

Соседки стали диктовать мне достопримечательности, а я старательно записывал их в свой дневник. По любому получалось, что я знал больше достопримечательностей. Разговор сводился примерно к следующему:
- Больше я не знаю, что у нас смотреть, - устало говорила Настя.
- А Киево-Печерская лавра? - спрашивал я.
- Ах, ну да...
- А как туда проехать?
- Это метро "Арсенальная"...
Так клещами мне удалось вытянуть порядка десяти мест, которые я мог бы посетить.
- А ты не могла бы мне показать Киев? - попросил я Настю, - если тебя конечно не затруднит?
- Ой, ну только если не затруднит, - усмехнулась она.

В городе Жлобин нас уже ждали. В поезд ворвались продавцы мягкой игрушки.
- Здравствуйте, девочки! - сказала женщина, несущая целый ворох игрушек. Моё мужское присутствие её ничуть не смущало.
- Спросите меня? - продолжала она, - какую игрушку у меня берут чаще всего?
Наши женщины хмуро промолчали. Женщина достала плюшевую белку из "Ледникового периода".
- А спросите меня сколько она стоит?
Женщины снова саботировали опрос.
- Всего 80 рублей! Ну что, никто не хочет? - огорчилась белоруска.
- Нет, спасибо, - сказала Настя, - здесь у них в Жлобине завод мягкой игрушки, зарплату игрушками выдают, вот бедные и подрабатывают.

По поезду шли женщины с огромными плюшевыми медведями, драконами, крокодилами, и никто не покупал у них игрушки. Мне стало немного жалко их, был бы я помладше, такой мишка мог бы стать мне настоящим другом, но когда я был маленький таких игрушек ещё не было. В моём детстве у меня был только медвежонок Куня с жёстким пластиковым мехом, который пах табаком, так как жил до этого у моего дяди, который курил прямо в комнате.

В Гомеле на крыше работали белорусские рабочие. Из-за жары все пролетарии были в непомерно больших семейных трусах в цветочек. Самый старший и, наверное, самый продвинутый был в плавках, правда, белых.
- О, белорусский трикотаж! - прокомментировала это Настя.
- В Гомеле делают спички, - вспомнил я.
- Паршивые спички, - недовольно сказала Настя, - плохо чиркаются.

А потом по коридору пробежал проводник.
- Приготовьте ваши паспорта!
- О Господи! - взволнованно сказала пожилая женщина сверху.
Между Россией и Белоруссией границы не было никакой. Я спал, когда мы её пересекали. Однако Украине Белоруссия доверяла явно меньше, и воздвигла неприступные барьеры. Поезд встал на таможенный пост. В купе вошла молоденькая пограничница - хорошо сложенная натуральная блондинка - типичная дочь полей.
- Ваши паспорта, - весело сказала она. Позади неё вырос хмурый белорус в синей форме. Мой паспорт его чрезвычайно заинтересовал. Моя белорусская фамилия заставила его обратиться к толстой тетради, где он просматривал, вероятно, плотные списки врагов народа. Я среди них не значился, и он нехотя отпустил меня.

Мы снова двинулись в путь. За окном мелькали леса.
- Интересно это ещё Белоруссия или уже Украина? - спросила Настя.
- Мне всё ещё кажется, что это Россия, - хмуро сказал я, - пока особой разницы нет.
- Есть разница, - сказала Настя, однако в чём, она не сказала.

Очень скоро поезд снова встал. Теперь на украинском кордоне. В вагон вошли загорелые украинцы в белых рубашках.
- Паспорта, пожалуйста, - сказал самый главный из них с сильным южным акцентом. Мы послушно достали паспорта. Я чувствовал себя на каком-то важном экзамене. А вдруг не пустят? Пограничник был маленького роста, в непомерно большой фуражке, с большими усами. На плакетке у него было написано: "МИКОЛА БОРЩ". Я чуть не прослезился - добро пожаловать в Украину!

Но и тут обошлось. Однако когда мы въехали в Украину, волнение усилилось. Что я буду тут делать? Как назло, мобильник угрожал мне вот-вот разрядиться. Я пошёл искать розетку. Розетки были под каждым окном, но почему-то на 110 вольт. Всё для вашего удобства! Непонятно, кому они могли понадобиться?
Нормальная розетка 220 В была только одна, под зеркалом, где все брились по утрам. Я воткнул зарядку и с радостью обнаружил, что зарядное устройство сломалось. Меня ждала смерть под забором на Киевском вокзале. Каким-то чудом мне удалось найти положение провода, при котором телефон худо-бедно заряжался. Чтобы не было скучно стоять рядом и караулить этот процесс, я взял с собой камеру и снимал малороссийскую природу.
- Чего стоишь тут? - спросила Настя.
- Да вот телефон заряжаю.
- Сфотографировать тебя?
- Да! - радостно ответил я. Мы пошли в тамбур, где я был запечатлен в нескольких видах. За это время мой телефончик зарядился на одну палочку. После этого способности к зарядке его оставили.

- Надо звонить сейчас, - сказала Настя, - а то где ты потом будешь эту тетку отлавливать?
Я взял телефон, но он сразу же выключился, видимо заряда хватило не надолго. Настя дала мне свой телефон, и я с него позвонил квартирной хозяйке. Вспомнился фильм "Мимино" - я от тёти Нины из Тбилиси!

Настя была права. Оказалось, хозяйка слышала обо мне впервые. Однако она не растерялась и назвала мне адрес. Я записал - "Метро "Мести", улица Тополева". Настя посмотрела на адрес скептически.
- Нету такого метро, - строго сказала она, - и улицы тоже.
Собрали консилиум из киевлян, ехавших в поезде, и большинством голосов было принято, что имеется в виду, скорее всего, метро "Нивки" и улица Туполева.

Следующая остановка была город Чернигов. Первое что бросилось в глаза - огромная красная башня неописуемой красоты. На большом плакате была надпись: "Чернiгiв - мiсто квiтiв", что я перевёл, как "Чернигов - город цветов". Вечерело. В вагоне зажгли свет. Вдоль окон выстроились русские дети. Увидев ларьки, они хохотали:

- Мама, смотри: "ковбаси", "сири", "конфети"! Ха-ха-ха!
Они явно не знали, что украинская И читается, как русское Ы. Украинцы смотрели на детей снисходительно, даже с улыбкой. Вообще, насколько я знаю по общению в Интернете, Украина очень болезненно реагирует, когда русские смеются над их языком.

Я не знаю, как это объяснить, но привыкшие к своему языку украинцы, конечно, не разделяют детского восторга русских, видящих все эти слова в первый раз. Чего только стоит для неподготовленного русского глаза фраза: "Усе для травлення вашого малютка", или "Усе для здоров'я вашої шкіри" ("Всё для здоровья вашей кожи"). Этот смех не злой, скорее детский. Год назад я плыл на теплоходе из Финляндии в Эстонию, и в баре сидело поровну финнов и эстонцев. Как известно, это две родственных нации, у которых даже языки очень похожи. На теплоходе объявления транслировались на двух языках, и когда объявляли что-то для эстонцев, финны держались за животики. Я думаю здесь тот же случай!

Чем ближе приближался Киев, тем больше мне становилось не по себе.
- А правда, что у вас русских не любят? - спросил я у Насти.
- Тебя прямо на вокзале замочат, - пообещала она.

В динамиках проснулось украинское радио. Девушка с приятным, грудным голосом вела передачу "По вашим заявкам". Несмотря на то, что все слоганы были взяты с русского "Дорожного радио", передача велась на украинском. Письма читателей были на русском, на нём они и зачитывались, однако комментарии к ним спешно переводились на украинский. Появились первые высотные дома. Они поражали своей величиной. В Питере не было ничего подобного, все наши высотки были не такими высокими и не такими красивыми. Преобладал желтый цвет, что создавало некоторый южный колорит.

- Вот такой весь Киев и есть, одни высотки, - грустно сказала Настя, - ничего интересного.

И тут... дома неожиданно кончились. Мы въехали на мост... Под нами была широченная река Днепр, по одну сторону стояли новые высотные дома, а по другую - огромная зелёная гора, на которой золотом блестели купола соборов, а над всем этим возвышалась статуя "Родина-мать"! От такой красоты у меня пропал дар речи. Я судорожно снимал этот необычайный вид, такой красоты я не видел никогда! Меня вообще удивить очень сложно. Я был в Финляндии, Швеции, Турции, Греции, Эстонии и теперь Белоруссии, но такого я не видел никогда!

- Подумаешь, ничего особенного, - сказала Настя, - для меня Киев уже давно такой серый и обыденный.
- Верно! - подхватила сверху пожилая женщина, - поставили эту статую выше голов церквей, грех такой!

А я всё смотрел и смотрел, пока поезд не скрылся в тоннеле.

На вокзале я растерялся. Во все стороны спешили люди. Я пошёл по стрелочке, на которой было написано "Вихiд в мiсто" ("Выход в город"). Поднявшись по лесенке, я оказался на вокзале. Это было очень просторное и очень красивое старинное здание. Всё было в узорах. Здесь я заметался. Нигде не было видно выхода в метро. Остановить, а на каком языке спрашивать? Я выбрал приятную миловидную блондинку.
- Не подскажете где метро? - спросил я.
- Вот, пожалуйста, - она вывела меня на улицу и указала на здание метро. Я шёл по площади через толпы людей и вслушивался в их речь. Все говорили по-русски. Но лица, голоса, акцент, всё было другим. Это была другая страна, это было ясно с первого взгляда. Едва вдохнув её воздуха и окунувшись в эту сутолоку, я почувствовал, как нелепы утопические идеи друга Славки о том, что Украину надо присоединить к России!

Я прошёл к метро и купил себе пять жетонов. В отличие от питерских жетонов, они были не из латуни, а пластмассовые, почти невесомые. Я прошёл через вестибюль, опустил жетон в очень непривычный турникет и встал на эскалатор. Со всех сторон на меня смотрела украинская реклама. Многие рекламы были и в Питере, только на русском. Я смотрел на людей, вслушивался в их речи и, наверное, глаза у меня в тот момент были раскрыты широко-широко, а взгляд бешено метался из стороны в сторону.
В вагоне было полно народу. Я поставил свою сумку и встал сбоку. Под потолком висели мониторы, на которых показывались названия станций, мелькали смешные видеоролики, и бегущей строкой снизу шла реклама. Половина объявлений шла на русском, правда, иногда с ошибками.

Изумляла красота девушек, создавалось впечатление, что в Киеве некрасивых просто нет. Красота их была естественна, не было даже никакого намёка на гламур. Я сразу понял, что очень много потерял, что не родился на Украине. Женщин в Питере меньше, чем мужчин, поэтому они твёрдо знают, что будут востребованы во что бы то ни стало. Отсюда генетически сформированный тип - холодной северной женщины. Украинские женщины радовали своей простотой и яркостью. Даже тем, кому было за сорок сохраняли удачное сочетание привлекательности и отличной физической формы.

Я доехал до Нивок и вышел на перрон. Выхода было два, я остановил какую-то милую девушку, и она показала мне какой выход - мой выход. Но когда я вышел из метро, то к своему ужасу обнаружил что оказался в коридоре, который расходится в обе стороны. Налево Европа, направо Азия. Я снова остановил ту же девушку. Она снова придала мне направление. Однако коридор опять стал ветвиться. Я оглянулся, ища поддержки, девушка снова указала мне путь, уже издалека. Я поднялся по лесенке и оказался посреди города. Никакого намёка на маршрутку №719, рекомендованную квартирной хозяйкой тут не было. Я с грустью посмотрел вокруг.

По переходу ко мне поднялась девушка ещё краше, с большими черными глазами, с короткой стрижкой.
- Не подскажете, как проехать на улицу Туполева? - спросил я. Девушка в Питере не удостоила бы даже меня взглядом, бросив еле слышно через плечо - нет... Тут началась целая феерия:
- Улица Туполева? Сейчас!
Девушка бросилась наперерез какому-то пожилому мужчине с седой бородой, который шёл куда-то с женой.
- Здравствуйте, не скажете, где улица Туполева?
- Это... туда, надо сесть на маршрутку.... - начал он показывать. Когда он закончил, девушку все перевела для меня:
- Вы поняли? Надо перейти улицу, сесть на такую-то маршрутку....
У девушки был такой вид, что она была бы не прочь меня и проводить. И снова я пожалел, что не родился на Украине.
Впрочем маршрутка указанная дядькой оказалась ошибочной. Когда я засунулся в неё и спросил, меня освистали. Рядом стояла маршрутка, рекомендованная квартирной хозяйкой. У входа стоял водитель - пожилой украинец с красной лысиной.
- Вы остановитесь на Туполева? - спросил я. Он хмуро кивнул.
- А сколько у вас стоит проезд?
- Гривна пьятьдэсят, - сказал он.
Маршрутка неслась по улицам, самой окраине Киева. Здесь было ещё больше зелени, много заборов. Дома здесь были из серого кирпича. Меня высадили на перекрёстке. Я перебежал улицу и вошёл в киевский двор. В отличие от Питера, здесь вовсю кипела жизнь. Дети играли в бадмингтон, на скамеечке старушки буйно что-то обсуждали, на другой скамейке сидела компания с бутылками чего-то горячительного. Я прошёл мимо них всех со своей непомерной сумкой, и все проводили меня взглядом. Потом я устроил им настоящее шоу, когда заглядывал в каждый подъезд, в поисках нужной квартиры. Наконец одна старушка не выдержала:
- Шо вы тут шукаете? - спросила она меня.
- Мне нужна квартира 60.
- Какого дома?
- Этого.
- Шестьдэсят это там.

Квартирная хозяйка встретила меня по-деловому, вот квартира, давайте заключим договор. На столе лежал бланк, на котором было написано: "Договiр". Любой российский суд признал бы его недействительным, потому что он не на русском языке, и я не знаю, что подписываю. Хозяйка вписала в него мои паспортные данные, получила с меня плату и убыла. Квартира была шикарная - двухкомнатная, за такую сумму в Питере я не снял бы и собачью конуру. Я прошёлся по ней с видом хозяина, включил телевизор. Там шла украинская реклама. Рекламировался тариф "Простi речi" (который в переводе означал "простые вещи"), потом шампунь, который "пиклуеться про ваши волосся", Самсунг откровенно заявлял: "Ничого собi все людям!". Ещё мне понравилась реклама снотворного: "Стрес анульовано, сон гарантовано!" и реклама средства от перхоти: "Лупа?".

Я принял душ и лёг спать, за окном муж с женой шумно выясняли отношения, на лестнице тоже что-то хлопало. Я долго ворочался, однако всё-таки уснул...

Продолжение>>>

(Дмитрий Семенидо, Июнь 2007, © Semenido'S Studio)