Путешествие в Тунис. Глава 5
Поездка в Дуггу
В этой главе я продолжу рассказ об экскурсии в древнеримский город Дуггу
Дорога
Тунисские пейзажи безумно красивы. Наверное, русскому глазу они должны нравится прежде всего своей непохожестью на Россию. Здесь другое солнце — более яркое и горячее, а значит и другие цвета — ослепительно-синее небо, ярко-жёлтые поля, серые скалы с синеватыми верхушками, тёмно-зелёные кроны оливок и изумрудные эвкалипты...
Здесь другие растения: олеандр, гибискус, инжир, и особенно много ярко-красного жасмина бугенвиллия , который считается символом Туниса. Своё название растение получило от французского мореплавателя Л Бугенвиля, который в 1768 году совершил экспедицию в поисках новых земель для Франции. Его сопровождал пожилой ботаник Ф Коммерсон, который тогда впервые переправил в Европу из Южной Бразилии 12 видов этого растения, получившего имя в честь своего первооткрывателя.
Тунис очень экзотичен: здесь можно встретить бородатых пастухов в тюрбанах, которые гонят стада пушистых овец с чёрными мордами, женщин в парандже и мужчин в традиционных национальных костюмах. Периодически наш автобус обгоняли неизменные мопеды - самый популярный в Тунисе вид транспорта.
Но даже такая красивая дорога за два часа может надоесть, особенно если ты сидишь спереди, и от серого мелькания асфальта никуда не скрыться. Разомлевшие туристы стали хлопать глазами и опрокидываться на спинки кресел.
Наш гид, который что-то долго и монотонно рассказывал, вдруг случайно обернулся, и открывшаяся ему картина ошеломила его: весь автобус спал, его рассказы не слушал никто (кроме меня, который не только слушал, но и конспектировал).
- Уважаемые, вы что же... спите? - спросил он, цепенея, - никто и никогда не спал на моих экскурсиях!
Ответом была тишина. Слышался лишь гул мотора и свист ветра в незакрытой форточке.
- И вам я спать не позволю! - прибавил он с металлом в голосе.
Тут же он, видно, спохватился, вспомнив, что он всего лишь гид, и что позволить нам что-то (или не позволить) он не может. Сделав над собой усилие, он мигом урезонил свою арабскую вспыльчивость и попытался исправиться.
- Но я уверен, - продолжал он с натянутой улыбкой, - что хотя глаза у вас закрыты, уши всё ещё внимательно слушают мой рассказ, так что — отдыхайте! Отдыхайте, а я буду рассказывать, отдыхайте!
Он говорил об арабских поверьях. У арабов пальма считается сестрой, а верблюд — братом человека, потому что они дают людям очень многое. А вот фига, то есть инжир — не уважаемое растение, ведь его листочками прикрылись Адам и Ева, тем самым его осквернив. Кроме того, из него делается довольно паршивая водка «буха», из названия которой гид сразу сделал предположение, что любимый русский глагол «бухать» тоже происходит от слова «буха». Угу, а как насчёт Бухары и Бухареста? Да и можно подумать, что инжир в России растёт повсеместно, а инжирная водка — самый любимый русский напиток! После кокосового молока, наверное!
Городские предместья
Иногда в степи встречались постройки, не похожие на арабские — белые домики с голубыми окошками, чем-то напоминающие украинские хаты. Правда, с черепичными крышами. Как известно, культура черепицы пока что так и не дошла до России, она обрывается в Польше, Финляндии и Прибалтике — по которым можно провести культурно-черепичную границу Европы, в России же по-прежнему популярен серый шифер и не менее серое кровельное железо, отчего и архитектура смотрится совсем иначе — более бедной и примитивной.
Как сказал наш гид — в этих домиках раньше жили французские фермеры. В годы колонизации французы довольно активно переселялись в Тунис, где земли было много, и стоила она дешевле, а доход был даже больше, чем в Европе, ведь земля в Тунисе даёт урожай несколько раз в год! Французы привезли с собой более прогрессивные методы сельского хозяйства — в частности, именно они научили арабов сажать вдоль дорог эвкалипты, чтобы ветер не разносил плодородную землю.
Но в 50-е годы, после свержения французского протектората, французов стали гнать на историческую родину. Фермерам были выданы небольшие компенсации, а их участки национализированы. В итоге, лучшая часть населения страны покинула Тунис, а земли опустели. И стоят эти опустевшие фермы с красными крышами, как ещё один безмолвный памятник прошлого...
Ярмарка
Каждый город в Тунисе начинается с грязных окраин. Вот и теперь, словно по мановению волшебной палочки красивая природа оборвалась, и на обочинах выросли громадные мусорные кучи, за окнами замелькали серые некрашеные заборы, исписанные граффити, заброшенные дома, трущобы. Иногда попадались и многоквартирные дома, чем-то напоминавшие наши хрущёвки, только, с лоджиями. Раньше я думал, что хрущёвки — это уникальное советское явление, порождённое «экономной экономикой». Но, поездив по Тунису и Египту, насмотревшись местной архитектуры, я убедился, что уродливые панельные дома - не есть что-то исключительно российское. Их можно встретить в любой бедной или развивающейся стране, жители которой не в состоянии позволить себе построить частные дома. Вот и приходится государству брать на себя расселение. А поскольку ни одно правительство не заинтересовано в том, чтобы тратить лишние деньги, типовая архитектура получается дешёвой и, как следствие, невзрачной, низкокачественной и убогой. Что в России, что в Африке.
Зато в центре города царило оживление, мы даже попали в небольшую пробку. Посреди дороги стоял полицейский в фуражке с белым верхом и в бежевой форме, чем-то напоминавшей форму французских жандармов, который яростно размахивал жезлом, регулируя движение. Прямо перед нами встал небольшой грузовичок, загруженный сеном настолько, что оно в несколько раз превышала его собственную высоту. Это был базарный день, и прямо вдоль проезжей части протянулись железные прилавки, заваленные одеждой, фруктами, овощами и прочей снедью.
Мы стояли минут десять, а перед автобусом степенно прохаживались женщины в чёрных хиджабах и мужчины, по виду фермеры. А вдоль дороги были целые горы ослепительно-зелёных арбузов, жёлтеньких дынек, грантов, винограда, фиников и плодов кактуса апунции, очень популярных в Тунисе.
ShowVideoPlayer(); ?>- Сегодня у нас праздник, ярмарка, - торжественно сказал гид, - мы покупаем вещи своим детям. Вот я сам не поем, не попью, а детям куплю и одежду, и обувь и лакомство!
Это правда, арабы хорошие отцы, и мне неоднократно приходилось видеть в Тунисе маленьких детей именно с папами. Правда, один раз в Хаммамете я видел и такую картину — мальчик лет десяти стремительно выбежал из дома, следом за ним — разъярённый отец, который настиг сорванца и влепил ему одну за другой три звонкие оплеухи, после чего малец ревел целый час, и слышно его было у самой Медины.
С нашим автобусом поравнялся грузовик, кузов которого был полон алых помидоров. Я никогда в своей жизни не видел сразу столько помидоров. Заметил его и гид.
- У вас в Москве, - с обидой сказал он, - помидоры стоят по сто рублей за килограмм! Когда я был студентом, я ни разу не мог позволить себе покупать помидоры! У нас в Тунисе на рынке помидоры стоят пять рублей за килограмм! Бери — не хочу! Когда моя мать говорит мне — купи один помидор, я покупаю ей ящик. Когда говорит — купи ящик, я покупаю десять, потому что мне не жалко, они стоят дёшево.
Курбан-Байрам
Поскольку разговор зашёл о праздниках, гид решил нам рассказать обо всех праздниках, которые есть у мусульман. Первым из них был Курбан-байрам. Поначалу я слушал и записывал, но уже очень скоро мне захотелось крикнуть ему: но послушайте, всё же было совсем не так! Любой христианин, который захочет изучить Коран неизбежно столкнётся с существенными различиями, которые были внесены в традиционное библейское повествование. Об этом празднике и о различиях Библии и Корана я расскажу прямо сейчас.
Курбан-Байрам русским знаком, прежде всего, по жутковатым фоторепортажам из Москвы, когда прямо на улицах мусульмане режут баранов, а к столичным мечетям со всех окраин стягиваются тысячи приезжих из южных и восточных регионов, которые стелют коврики прямо на асфальт и молятся под заунывное пение муэдзина, звучащее из репродуктора. Этот праздник неизменно производит впечатление какого-то нашествия варваров на мирные улицы русской столицы. Но на самом деле, за своей внешней апокалиптичностью, он пронизан добротой и миром.
История праздника восходит к библейскому преданию об Аврааме. Поскольку ислам — религия «авраамическая», (то есть, претендующая на то, чтобы быть продолжательницей иудаизма), в Коран вошло большинство библейских преданий, правда с коррективами.
Во-первых, имена персонажей: в Коране Авраама зовут Ибрахим, а Исаака — Исхак - сказывается различие в фонетике. Во-вторых, сюжет.
Согласно книге Бытие, у Авраама и Сарры не было детей (бесплодна была только Сарра), и чтобы род мужа продолжался, Сарра отдала Аврааму в наложницы свою рабыню — египтянку Агарь, которая, в отличие от своей госпожи сразу забеременела от уже сильно пожилого Авраама. Бесплодие женщины в древнем мире считалось самым большим позором, и вскоре беременная рабыня стала смотреть на свою госпожу свысока. Разгневанная Сарра начала скандалить (её имя в переводе и означает «сварливая»), упрекая в этом Авраама, и, наверное, так его достала, что тот сгоряча разрешил Сарре делать с Агарью всё, что та хочет. Сарра дала волю чувствам и стала так «отрываться» на своей беременной служанке, что та сбежала от измывательств в пустыню. Этого Сарре было и нужно. Но в пустыне женщине встретился ангел, который сказал, что она родит сына — Измаила. Агарь вернулась и была принята обратно в семью.
Когда Аврааму было уже сто лет, Бог смилостивился над ним, и Сарра-таки забеременела. Сына назвали Исаак. Сын Агари — Измаил насмехался над ним, (что именно его так насмешило — неизвестно, но на эту тему можно поразмышлять), за что Авраам и Сарра в очередной раз выгнали Агарь вон — уже вместе с ребёнком. Несчастная женщина ушла в Аравийскую пустыню, где не было ни воды, ни еды.
Об Агари в Библии говорится мало и вскользь, однако в исламской же культуре (там её имя звучит как Хаджар) ей уделяется очень большое внимание — ведь она считается матерью-прародительницей арабов. Почему-то большинство библейских событий, описанных в Коране, происходят или в самой Мекке и рядом с ней. Вот и Хаджар поселилась, конечно же, недалеко от Мекки. Воды в пустыне, как это ни странно, не было, но когда жажда стала уже нестерпимой, под ногами у её сына Измаила забил родник чистой воды - «замзам». Вскоре, в район Мекки подошло кочевое племя йеменцев — джурхумитов, которые приютили Хаджар и Измаила. Достигнув совершеннолетия, Измаил взял в жёны йеменскую девушку, от которой у неё родилось 12 сыновей — предки будущих арабских кланов. И снова это перекликается с Библией, где говорится о том, что у сына Исаака — Иакова было 12 детей, от которых произошли колена Израилевы.
Впрочем, в Библии тоже говорится о том, что арабы произошли от Измаила. Таким образом, очевидно, указывалось на давнее родство двух семитских наций. Однако в отличие от евреев, арабы не создали развитой городской культуры, а продолжали пасти коз и овец, поклоняясь многочисленным богам и даже камням, и потому виделись евреям существами более низкого уровня — бедными родственниками, сыновьями рабыни и к тому же язычниками. В Библии они называются «агарянами» и «измаильтянами» и периодически участвуют в действии. Например, Иосифа (внука Исаака) его родные братья продали в рабство купцам-измаильтянам, которые перепродали его в Египет.
Но вернёмся к Исааку. В один прекрасный день Бог повелел Аврааму принести своего сына в жертву. Это было очень тяжёлое испытание, ведь это был тот самый долгожданный сын, (к тому же единственный сын от Сарры). С ним было связано столько надежд, ведь в своё время Бог сказал Аврааму, что «произойдут от неё народы, и цари народов произойдут от неё». Но делать нечего, Авраам повиновался. С кротостью последовал за отцом и Исаак, поднявшись на жертвенную гору. Но когда Авраам занёс над сыном нож, с небес спустился архангел Гавриил, который остановил Авраама. Эта жертва стала неким символом — столетия спустя Господь послал на землю своего сына Иисуса Христа, которого принёс в жертву за грехи человечества...
Однако у Корана своя версия событий. Очевидно, ни Мухаммеда, ни его последователей совсем не радовала мысль, что они и их предки произошли от какой-то египетской рабыни, а евреи — «белая кость» от законной жены. В результате, в какой-то момент, в исламе было принято считать, что это именно Измаила, а не Исхака Бог потребовал принести в жертву, и именно он был главным и любимым сыном Ибрахима!
Это убеждение полностью лишает библейское предание логики: непонятно, почему Ибрахим выгнал любимого сына, а нелюбимого оставил. Непонятно, в чём исключительность Измаила, ведь сыновей от рабынь у Авраама могло быть сколько угодно. Зато арабы в своих глазах перестают быть потомками рабыни, превращаясь из некоей тупиковой ветви потомков Сима в избранный Богом народ! И праздник Курбан-байрам закрепляет это убеждение — год от года, мусульмане торжественно отмечают чудесное «спасение» Измаила!
Вопрос кто прав — Библия или Коран - очевиден. Книга Бытие (по-еврейски «Бе-реши́т») была написана в период 1471-1405 гг. до н.э., а Коран писался в период с 610 по 632 годы нашей эры, то есть через 2000 лет. Вообще, христианину Коран преподносит множество сюрпризов! Оказывается, царь Соломон умел разговаривать с животными, а Авраам был мусульманином. Но это не всё — самым первым мусульманином был Адам, даже Иисус Христов и все его апостолы были мусульмане!
По-арабски праздник называется «Ид аль-Адха» - то есть, «праздник жертвы». Дословный перевод на тюркские языки будет: qurban («жертва») и bairam (“праздник”). В России арабов почти нет, поэтому более популярно тюркское название, принятое у татар и башкир. А вот в арабских странах, в ходу сразу оба названия. В последние годы вестернизированные арабы Туниса и Египта называют этот праздник ещё и западным словом «Фиеста». В чём-то испанская Фиеста даже похожа арабский Курбан-байрам — и там, и там имеют место жестокое обращение с животными (в случае испанцев — с быками) и народные гуляния.
В день праздника полагается быть чистым и опрятным. В жертву можно принести барана, корову, быка или верблюда. Поскольку спрос на животных перед праздником резко повышается, в мусульманских странах их покупают заранее и потом месяцами держат на плоских крышах домов.
Шкура животного отдаётся в мечеть, а жертвенное мясо варят с изысканными специями и делят на три части. Треть съедается в кругу семьи, треть раздается соседям и родственникам, треть — бедным и нуждающимся, что учит детей делиться и быть милосердными. В день праздника родным и близким делаются приятные подарки, а в последующие дни все ходят друг к другу в гости. Несомненно, такие праздники очень укрепляют общество и пропагандируют семейные ценности, поощряя пусть даже дальних родственников чаще общаться!
Но, несмотря на то, что это праздник мира, Курбан-Байрам часто пугает своей кажущейся дикостью. И в России, и в Европе, где процент мусульманского населения ежегодно увеличивается в геометрической прогрессии, всё чаще звучат протесты мирных горожан. Первыми стали бить тревогу общества по охране животных — когда прямо на улице барану режут горло и ждут, пока не вытечет кровь, это тянет на уголовную статью о жестоком обращении с животными. Не дремлют и общественники — ведь сцену жертвоприношения могут увидеть дети, не привыкшие к такой жестокости. Очевидно, со временем будет достигнут некий компромисс.
Дугга
Автобус поднимался всё выше в гору. Мы ехали к Дугге, желтоватые развалины которой уже виднелись вдалеке. По левую сторону открывался вид на прекрасную долину, в которой когда-то были многочисленные римские поля. Но и теперь эта земля не пустовала. Поделённая на ровные участки, она давала сок оливковым рощам и пашням.
Издалека оливковые рощи смотрелись особенно красиво — словно рукой невидимого художника на жёлтый фон был нанесён красивый узор. Мне приходилось видеть такой узор на испанских средневековых миниатюрах, схематично рисовавших рыцарей, замки, поля, деревья и животных. Но тогда мне казалось, это просто узор, теперь же я видел такие поля своими глазами!
На въезде в Дуггу фотолюбителей заставили скинуться по динару. Мне кажется, можно было не платить, ведь никто потом не проверял у нас этот билетик. При входе в парк был небольшой магазинчик, напоминавший привокзальный буфет в России, и туалет — бесплатный. С большим наслаждением я вымыл руки и лицо холодной водой. Солнце пекло так сильно, что даже ковбойская шляпа от него не спасала.
К тому времени меня обуяло чувство звериного голода. Заметив, что наш гид зашёл в буфет, я пошёл следом. Там было совсем мало места. За стойкой стоял араб, который подал нашему гиду крохотную чашку кофе «эспрессо».
- Спросите у него, сколько стоит кофе, - попросил я. Кофе стоил целых четыре динара. Но есть хотелось так сильно, что за неименимем другой альтернативы, я купил чашечку кофе и шоколадную конфету. Кофе было мало, а конфета от жары давно растаяла. Но они меня спасли - голод прошёл, а настроение поднялось. Арабы умеют готовить кофе — (собственно, это они и познакомили с ним европейцев, до сих пор один из основных сортов называется «арабика») - он был очень ароматным и крепким, и это придало мне сил.
- Скажите пожалуйста, вы не знаете, что это за кактусы? - ко мне подошла девушка в длинном зелёном платье под цвет кактусов и соломенной шляпке.
- Я нет, - отвечал я, - а вот мой дядя назвал бы вам этот кактус и на русском, и на латыни!
- Как интересно! - всплеснула руками девушка, - а кто ваш дядя?
Из беседы с девушкой я узнал, что зовут её Лена, и что она из Москвы. Вместе с подругой Мариной она отдыхала в городе Сусс — ещё одном курортном местечке Туниса. Это их группу мы ждали на пит-стопе. Сфотографировав девушек на фоне заветных кактусов, я с ними окончательно подружился и предложил дальше идти по жизни только вместе, чтобы делать совместные фотографии. Они с радостью согласились. Оказалось, что фотоаппарат у них портретный — типовой объектив, который прилагается к «зеркалкам» больше ни на что не способен - и мой ультразум, позволявший увеличить любую деталь ровно в сорок два раза, их восхитил. В итоге мы снимали только моим фотоаппаратом.
Покинув прохладную тень, мы вышли под пекущий солнцепёк. Над нами возвышались величественные руины — остатки древнеримского города. Признаться, я даже не ожидал такой красоты, ведь я думал, что повидал уже в Тунисе всё. Но тем интереснее были новые приключения!
История Дугги
Изначально Дугга была маленьким берберским поселением. Название «дугга» означало «пастбища». Будучи скотоводами, берберы были чужды земледелию, и на зелёных равнинах пасли овец и коз.
Однако в III-II веках до нашей эры, очевидно, под влиянием культуры соседнего Карфагена, у кочевников началось разложение родоплеменного строя и выделение знати. Часть кочевников стала оседать в поселениях и учиться возделывать землю. У них появилась своя письменность — подобная той, что сегодня используют африканские туареги. Из разрозненных племён начало формироваться подобие государства — Нумидия, которое многое заимствовало от развитого Карфагена, который, впрочем, установил над нумидийцами протекторат. В те времена в Дугге был один из карфагенских городов.
Чтобы берберы не баловали, Карфаген прибегал к старинной практике — брал заложников из местной знати. Вот и сына Галы - племенного вождя Восточной Нумудии, Массиниссу взяли в столицу. В Карфагене Массинисса изучал латынь и греческий, вырос абсолютным финикийцем и даже успешно воевал на стороне Карфагена во II Пунической войне. В те дни Нумидия была разделена на две части: западная (Алжир и Морокко) под началом вождя Сифакса встала на сторону Рима, восточная (Тунис и Ливия) на сторону Карфагена. Однако в Испании, куда его направили в качестве повышения, Массинисса потерпел полное поражение, из которого он сделал вывод, что Рим в войне непременно победит и поступил как генерал Власов — перешёл на сторону Рима. Впрочем, тому была ещё одна причина.
Дело в том, что главный Карфагенский полководец Гасдрубал, под началом которого воевал Массинисса, заключил тайный военный союз с Сифаксом - вождём западной Нумидии, (который до этого считался заклятым врагом), и, чтобы закрепить союз, выдал за него замуж свою красавицу дочь Софонисбу, ранее уже обещанную в жёны Массиниссе. Победив вместе с римлянами Сифакса и Гасдрубала, Массинисса дождался своего триумфа — войдя в дом Сифакса как победитель, он вернул Софонисбу, которую считал своей. Но было уже поздно. Для римлян Софонисба была пленной царицей, женою Сифакса, и они потребовали её выдать, чтобы вместе с мужем - Сифаксом их провели по улицам Рима на потеху толпе. Даже то, что Массинисса уже взял Софонисбу в жёны не было в глазах римлян достойным оправданием. Чтобы спасти любимую от позора, Массинисса дал ей выпить яду. За верность Риму, Масинисса получил право стать вождём всей Нумидии и оставался им до самой смерти. Вместе с многими другими карфагенскими землями ему отошла и Дугга, ставшая столицей Нумидии.
До самой смерти Массиниссы Нумидия оставалась независмой. Однако через сто лет, во время гражданской войны в Риме, нумидийский царь Юба поддержал оппозицию Юлия Цезаря — генералов Помпея и Катона, которые пытались в Северной Африке собрать военные силы. За это Нумидия поплатилась лишением государственности. Она была присоединена к Риму на правах уже не протектората, как раньше, а провинции под именем «Новая Африка». Однако какое-то время Дугга продолжала управляться на пунический лад двумя суфетами и ассамблеей декурионов.
Присоединение к Риму навсегда поставило крест на берберской государственности. В Нумидию приехали править римские наместники, а мирное население было обязано платить налоги и выполнять трудовую повинность — работать на римских полях и собирать урожай, который отправлялся в Рим через заново отстроенный Карфагенский порт.
Бывшая столица Нумидии — Дугга (теперь она называлась Тугга) получила статус, выражаясь сегодняшним языком, «райцентра», в котором римляне быстро возвели всю необходимую инфраструктуру: театр, храмы, бани и публичный дом. Здесь были роскошные виллы аристократов с мозаичными полами, колоннами, статуями и бассейнами — как новые римские, так и старые пунические. Город был хорошо укреплён, причём это были естественные укрепления — находясь на 550 м над уровнем моря, он имел отличный обзор. В период расцвета Дугга занимала площадь до 3 кв. км, на которой жило до 10 000 жителей.
После вторжения вандалов и образования в Северной Африке варварского королевства (с конца IV — начала V века ) Дугга постепенно утратила свой административный статус и захирела. В итоге, когда Тунис заселили арабы, она не была разрушена как остальные города, так как уже лежала в руинах. Это позволило местным развалинам дожить до наших дней в относительно хорошей сохранности.
Амфитеатр
Жара становилась всё нестерпимее. Взгляд искал хоть небольшой тенёк, в котором можно было спрятаться от палящего солнца. Но вокруг был только камень — горячий, раскалённый солнцем камень, источавший какой-то электрический жар. Мы шли по горячим каменным плитам древнеримской улицы среди каменных стен, высотой в человеческий рост. В ослепительно-синие небеса воздевались ставшие давно ненужными гранитные колонны. От жары шея и плечи горели. И только когда путь пролегал по коротким тёмным коридорам, удавалось ненадолго передохнуть от палящих лучей, вдохнуть сырую прохладу и ощутить дуновение ветерка.
Первым местом, где мы сделали остановку был римский амфитеатр, построенный в 168 году до н.э.. Он представлял собой круглую арену, над которой возвышались ровные ряды гранитных трибун. По словам гида здесь ежегодно проводится знаменитый фестиваль Дугги, и эти трибуны позволяют вместить до 3500 человек! Акустика там действительно была очень хорошей — встав посреди сцены, я спел строчку из интернационала, чем вызвал всеобщее удивление. Страшно подумать, что ему почти 2200 лет!
В своё время амфитеатр преподнесло городу одно из богатых римских семейств.
Интересная особенность - верхняя часть сооружения построена из полых глиняных горшков, встроенных в стены, что, вероятно, должно было улучшать акустику театра.
Статуи
По пути нам попадались изъеденные временем мраморные статуи римских богов, но почти у всех были отбита голова и руки. Гид рассказал нам, что когда Дуггу захватили вандалы, они, якобы, боялись возмездия от местных божков, и потому старались обезопасить себя, отбивая им головы и руки, чтобы они не могли им никак навредить. Но у меня закрались сомнения. А так ли суеверны были вандалы? Ведь они уже были христианами, а значит, весьма далеки от того, чтобы верить в силу каменных изваяний. Скорее всего, ими могли двигать совсем иные мотивы — уничтожение языческих идолов.
Да и вандалы ли разрушили эти статуи? Ведь до них Дугга очень долго принадлежала христианскому Риму, который не менее активно боролся с язычеством, (в своё время даже с Парфенона посшибали статуи), а также был неоднократно замечен в том, что списывал на других свои злодеяния. С точки зрения Рима, вандалы были страшны не тем, что разрушают статуи, а тем, что насаждают арианство — параллельную ветвь христианства (православных тогда еретиками ещё не считали), с которой католики вели затяжную борьбу. Именно за это Рим их ненавидел, а его историки писали, что вандалы «хуже евреев и язычников». В пользу того, что вандалы не уничтожали статуи, а ценили их красоту, говорит затонувший корабль со статуями, которые из разграбленного Рима вандалы пытались вывезти в Северную Африку. Уж наверное не для того, чтобы отбивать им головы!
Статуи могли разрушить и арабы, которые, как приверженцы единобожия, к язычеству относились крайне негативно и, в то же время, верили в силу камней и потому тоже могли бояться божков. Даже теперь, когда арабы больше не язычники, один священный камень вмонтирован в стену Каабы — священной постройки Мекки. Он так и называется «Чёрный камень» (очевидно, изначально он стал священным из-за своего редкого цвета). С принятием ислама родилась легенда о том, что этот камень Адам получил от Бога и сначала он был белым яхонтом, но потом почернел от человеческих грехов. А учёные считают, что это обломок метеорита. До утверждения ислама священных камней в Мекке было около трёхсот, но пророк Мухаммед повелел их выбросить оттуда.
И, наконец, статуи могли разрушиться просто от времени. Ведь до наших дней дожило не так уж и много целых скульптур. Лучшие из них сейчас украшают залы Эрмитажа и аллеи Летнего сада. А в случае Туниса — музея Бордо.
Форум
Покинув амфитеатр, мы вышли на открытую площадь. Римские города состояли не только из узких улочек и жилых домов. Как правило, в них было несколько открытых площадей, одна из которых называлась «форум». Сегодня это слово отсылает нас к интернет-обсуждениям, однако происходит оно из древнего Рима. Как и сейчас, в те времена на форумах обсуждали актуальные события. На них проводились важные церемонии.
Площадь рядом с Капитолием называлась «площадью ветров». На ней была изображена роза ветров. Древние римляне верили в то, что ветров 12, и у каждого из них было своё имя. Более того, у каждого ветра был свой бог. Например, Аквилон был богом северного ветра.
Сфотографировав Лену и Марину на фоне Капитолия, я попробовал расположиться сам, но по закону подлости, стоит тебе захотеть сфотографироваться на абсолютной пустой площади, как туда немедленно набегает народ — как будто кто-то специально ждёт, когда ты начнёшь снимать! Лена сфотографировала меня раз десять, но каждый раз в самый последний момент кто-то стремительно вбегал в кадр и вызывающе поворачивался задницей к объективу. Не мудрствуя лукаво, я вырезал всех этих людей в Фотошопе.
Капитолий
Величественный и прекрасный, как и вся античная архитектура, над городом возвышался Капитолий. Он был построен в 166 году до нашей эры.
В Древнем Риме Капитолием назывался один из семи холмов, на котором стоял храм, (который тоже назывался Капитолием), посвящённый верховному богу Юпитеру, богине мудрости Минерве и Юноне - богине семьи. В нём проходили заседания сената и народные собрания, там приносили жертвы магистраты и располагался архив. Храм являлся для римлян символом власти, силы и бессмертия Рима.
Позднее в каждом римском административном центре возводился свой Капитолий, и так же, как в Риме, он посвящался всё той же троице: Юпитеру, Минерве и Юноне. У каждого бога была своя статуя, от них в стене Капитолия Дугги остались ниши. Самая большая статуя была, конечно же, у Юпитера. Ему принадлежало шестиметровое каменное изваяние, которое сидело на троне из золота и слоновой кости. Божество было одето в тунику, украшенную пальмовыми веточками (tunica palmata) и пурпурную тогу, вышитую золотом (toga picta, palmata). Сегодня остатки статуи можно увидеть в музее Бордо. Минерва всегда помещалась справа, а Юнона слева. У каждого божества имелся свой алтарь. Ещё одна фигура украшала крышу Капитолия - терракотовая (позднее бронзовая) скульптура Юпитера на колеснице.
Жёлтые камни были сильно изъедены временем и ветрами пустыни. Под несуществующей крышей сидели голуби, удивлённо рассматривая нас с десятиметровой высоты. Глядя на ровную каменную кладку можно было изучать теорию архитектуры на практике. Здесь был отчётливо виден так называемый «opus africanum» - способ возведения стен, при котором опору для стены, сложенной из маленьких камней, составляют большие камни, поставленные друг на друга как в компьютерной игре «Тетрис». В итоге, стена не обрушается и стоит почти бесконечно долго, пример чего мы видим в Дугге.
Так же, как потом в христианских храмах, быть похороненным в Капитолии считалось очень почётно. И до сих пор на полу можно встретить обломки мраморных надгробных плит римских богачей, на которых высечены некрологи аккуратным шрифтом «Arial» без пробелов и знаков препинания — ибо тогда писали сплошняком.
Туристы и туристки нежно обнимались с колоннами, кокетливо отставляя ножку в сторону. Эта форма — здания с колоннами — стала классикой мировой архитектуры. В имперском Санкт-Петербурге при Александре I в этом стиле строили особенно много, подчёркивая преемственность России от Рима и её новый имперский статус. Этих зданий понастроили столько, что почти на каждой улице теперь желтеет какой-нибудь дом в классическом стиле (жёлтый цвет как бы повторял цвет природного камня) с относительно белыми колоннами. Правда, строили их не из прочного камня, как в Риме, а из более дешёвых материалов — дерева, кирпича, бетона, таким образом, весь Петербургский классицизм — своеобразная «китайская подделка» под античность.
Новый всплеск классицизма — так называемый неоклассицизм — был уже при Сталине, когда Советский Союз опять стал империей. Фасады сталинских домов снова обильно украшались колоннами (правда, совсем уже не настоящими, а декоративными). До сих пор по всей стране можно встретить десятки тысяч таких зданий: дома культуры и вокзалы, вестибюли метро и административные здания, школы, университеты, военные училища, больницы. Таким образом, если в других странах классицизм — жемчужина, украшение города, в России это самая, что ни на есть, типовая архитектура, и дома в других стилях (барокко, модерн, неоготика) воспринимаются как приятное исключение из белоколонного однообразия!
Кстати, свой Капитолий есть и в Соединённых Штатах Америки — в городе Вашингтон, на Капитолийском холме стоит прекрасное белое здание в стиле ампир, построенное в первой половине XIX века. В нём заседает Конгресс. Как видите, всё как в Древнем Риме — так Америке недвусмысленно намекает кто теперь империя! И хотя в этом здании не поклоняются Юпитеру, под его куполом есть фреска — «Апофеоз» - Джордж Вашингтон в окружении римских богов!
Отбились
Руин было столько, и они были такими живописными, что я не мог больше просто брать и бежать следом за гидом. Подолгу задерживаясь в каждом красивом месте, мы всё больше и больше отставали, пока, наконец, хвост экскурсии не скрылся за очередным поворотом, да так больше и не появился.
- Мы же не услышим экскурсию, - переживала Марина.
- В интернете прочитаешь, - оборвала Лена, забираясь на очередную стену, сложенную из камней, - сфотографируй меня Дима, да чтобы колонны были видны!
Римские дороги — одно из высших достижений античной цивилизации. В Дугге они сохранились относительно неплохо. Неровные они только с виду — римляне специально оставляли между камнями зазоры, чтобы дождевая вода попадала под дорогу и устремлялась по специальным трубам в подземные резервуары, что спасало город в засуху. К сожалению, даже спустя две тысячи лет, в некоторых странах дороги строить так и не научились. Да, сегодня в России помимо асфальта и бетонной тротуарной плитки иногда кладут гранитную мостовую. Но о том, что в стране вечного дождя и снега на мостовых нужно делать стоки для воды, инженеры и строители, к сожалению, пока не знают. Думаю, им не помешала бы экскурсия в Дуггу — в качестве обмена опытом!
В отличие от Карфагена, Дуггу римляне не сносили, а перестраивали. В результате, храм Ваала стал храмом Сатурна. Археологи обнаруживают сразу два типа усадеб — пунические и римские. В пунических гость попадал сначала в просторный внутренний дворик, в котором, как правило, бил фонтан, а на стенах были мозаики, а из дворика можно было уже попасть в жилые помещения. В римских вход был сразу в жилые помещения.
Панорамы зелёных тунисских полей (а ведь многие думают, что вся Африка — это одна сплошная пустыня!) завораживали, и мне хотелось сфотографироваться на фоне их всех. Но очень быстро я понял, что для зрителя все поля будут выглядеть одинаковым зелёным фоном, и потому быстро потерял к ним интерес.
Пришла очередь фотографироваться Марине. Но стоило ей забраться на осыпавшийся фундамент усадьбы, как её розовую шляпку сдуло порывом ветра и унесло далеко за пределы городской стены.
- Ой! - всплеснула она руками.
Держась за уступы, она медленно спускалась по стене из шершавых камней, обдирая локти и коленки. Наконец, она очутилась внизу и, подобрав свою шляпку, радостно ею нам помахала.
Когда мы, наконец, вышли из очередной усадьбы, стало окончательно понятно, что мы заблудились. Дорога разделялась сразу натрое: одна улица шла по-прежнему по низу, вторая уходила ступеньками наверх в бани Лициния, третья терялась в лабиринтах.
- Куда же нам идти? - предалась отчаянью Лена. Но тут из какой расщелины вылез белобрысый очкарик и с укором на нас посмотрел. Девушки опознали в нём своего соседа по автобусу. Очевидно, его послали, чтобы он нас вернул. Словно богиня возмездия Немезида он молча смотрел на нас, давая понять, что не уйдет, пока мы не последуем за ним, что мы и сделали. Молча шагая впереди, как Иван Сусанин, очкарик вывел нас к нашей группе, которая с интересом осматривала древнеримский публичный дом.
Публичный дом
Долгое время местные власти делали вид, что борделя в Дугге не было, но в нынешние времена о существовании в Дугге публичных домов говорят в открытую. На его наличие именно там указывает сохранившийся знак, высеченный на камне, который недвусмысленно намекает на назначение помещения. Размещался он в усадьбе «Трифолиум».
Бордель довольно неплохо сохранился — до нас дошёл фундамент зала с обломками колонн, в котором когда-то располагался открытый двор для «ухаживаний», а по бокам были небольшие отдельные «кабинеты», в которых римляне уединялись с куртизанками.
Публичный дом вызвал у туристов большое оживление, они весело обсуждали способы и традиции римской любви, фотографировались как на дворе, так и в «кабинках». Мы тоже не стали исключением — Лена и Марина задрали свои платья «по самое небалуйся», изобразив римских куртизанок!
Враги Туниса
Солнце палило с такой силой, что казалось, если разбить на мостовую куриное яйцо, оно через пять минут превратится в глазунью! Гид гнал нас с такой страшной скоростью, что я снова не успевал делать фотографии, не то, что послушать его рассказ.
- А нельзя ли чуть помедленнее? - попросил я его.
- Нет, - твёрдо ответил гид, - нам же ещё нужно успеть на обед, впереди нас ехал автобус с «врагами Туниса» - то есть, с французами. Вы же не хотите, чтобы они первыми приехали на обед и всё съели!
- А почему вы называете французов — «враги Туниса»? - спросил я. Политика и взаимоотношения между нациями меня всегда очень интересовали.
- Ну, вот так сложилось, - туманно отвечал гид, уходя от ответа.
- У вас до сих пор французский протекторат? - спросил я прямо.
- Слава Богу нет! - ответил гид с возмущением.
- А как вам удалось его сбросить? - продолжал я засыпать его вопросами.
- Партизанское движение и дипломатия, - лаконично отвечал он.
- А как сейчас тунисцы относятся к французам? - моё любопытство никак не хотело униматься.
- Нормально, - задумчиво сказал гид, - благосостояние Туниса очень зависит от Франции. Здесь есть французские заводы, фирмы, совместные предприятия, без Франции мы бы остались без денег... Да, наверное, это всё ещё протекторат. Ну, зато Франция заботится о тех, с кем сотрудничает. А не как вы с Сирией — шаг вперёд, два назад. Когда Франция защищала Ливию, никто пальцем её не смел тронуть!
Я хотел ему напомнить, что французы в первых рядах летели бомбить Ливию, но промолчал и вместо этого спросил:
- А вы что, хотите, чтобы в Сирию ввели войска?
- Давно пора! - сердито сказал он, - вон там сколько уже война идёт, а ввели войска бы и всё разрулили. Вон, в Ливию ввели войска и сейчас уже всё кончилось.
- По-моему, - вмешался в нашу беседу какой-то крепкий мужчина в майке, - в Ливии всё ещё только начинается!
Гид обиженно замолчал, видимо ему нечего было возразить.
- Всё дело в нефти, - наконец сказал он, - слава Богу, у нас в Тунисе нефти нет!
Странно было это слышать от профессионального нефтяника.
Мавзолей Атебана
Постепенно мы спустились к красивой остроконечной башенке, которая хорошо видна почти с любой точки в Дугге. Издалека она напоминала тунисские мечети — та же острая крыша, но, в отличие от них, была украшена античными колоннами и резьбой по камню, что говорило о том, что постройка гораздо более древняя, чем кажется на первый взгляд. Что-то в ней было и от европейских замков. Но, к моему удивлению, это была даже не римская, а пуническая постройка — мавзолей нумидийского царя Атебана! Поскольку до этого все говорили, что римляне не оставили от Карфагена камня на камне, я был уверен, что увидеть хоть что-то с той поры просто не реально. И тут такая находка! Чтобы опередить подступавшую толпу туристов, я ринулся к башенке вниз по пригорку и не успокоился, пока не сфотографировал её с трёх разных ракурсов.
Этот мавзолей построил архитектор по имени Абариш в III веке до н.э. Как уже говорилось в предыдущей главе, финикийцы были искусными архитекторами и учились строить сразу у всех — египтян, персов, греков и вавилонян. Мавзолей — яркий тому пример. Он сочетает элементы сразу всех этих культур. Во-первых, башенка. Это же настоящая египетская пирамида, только поменьше, символизирующая связь земного мира с потусторонним. По углам пирамиды расположены ангелы (эти существа появились в ближенвосточной мифологии задолго до христианства), охраняющие покой правителя.
Резьба на стенах в персидском стиле, на ней изображены странствия души в небесной колеснице, запряжённой лошадьми. Львы — обычно считаются символами силы, отваги, солнца. Но на гробнице лев — это ещё и символ времени — всепоглощающего, непобедимого, хищного времени...
Колонны на фасаде выделялись характерными волютами, (то есть, завитками), ионического типа. Подобные колонны украшают афинский храм Эрехтейон.
И, наконец, сама форма здания — постепенное сужение от низа к верху, декоративные ступени — это элементы вавилонского зиккурата, который символизировал связь неба и земли.
Как тогда, так и сейчас, архитектура — это, прежде всего, заимствования. Взять хотя бы удивительно похожие собор святого Петра в Риме, собор святого Павла в Лондоне и Исаакиевский собор в Петербурге. А вот когда архитекторы занимаются «отсебятиной» получается не важно. Яркий тому пример — новые здания в Петербурге, каждое из которых неизменно пополняет чёрный список «архитектурных уродцев».
ShowVideoPlayer(); ?>Высота башенки около 20 метров, внутри она разделена на три этажа. К счастью, постройка дождалась археологов, которые обнаружили внутри неё богатые ювелирные украшения, глиняные сосуды, статуэтки, светильники и, конечно же, знаменитые стеклянные финикийские маски. Но особенную ценность представляли собой глиняные таблички, написанные на трёх языках: греческом, (который был тогда распространён не меньше, чем сейчас английский), пуническом и местном - нумидийском. О письме и языке нумудийцев известно очень мало, и такие «подстрочники» сразу на двух языках — настоящая находка для лингвистов! В отличие от греческого и финикийского письма, буквы нумидийцев напоминали скорее руны. Сегодня этот алфавит используют племена туарегов из центральной Сахары, говорящие на одном из берберских наречий. Глиняные таблички доказали, что предками берберов были коренные жители Африки, стало быть, их происхождение автохтонно.
Усталые туристы расселись на пригорке, поросшем сухой травой и не менее сухими колючками. Жара уже стала бить все рекорды, и некоторые стали видеть миражи.
- Ну что, хотите посмотреть большие римские бани? - спросил гид. При одном слове «бани» туристы недовольно сморщись.
- Спасибо, мы лучше в тенёчке посидим, - сказала какая-то девушка.
- Вот так всегда с русскими туристами, - обиженно сказал гид, - наберут туров и сами не знают куда. Видят написано: «Дугга» и хватают! А почитать что это, как это — это не для них! Вот французам всё интересно!
Судя по тому, что он привёл нам в пример «врагов Туниса», гид серьезно обиделся. Бани он нам всё-таки показал, это был глубокий тёмный грот, заваленный битыми камнями, внешне ничем не примечательный.
Родник
По пути к автобусу мы встретили родник, который бил прямо из земли. «Враги Туниса» жадно пили из него, не боясь стать «козлёночками».
- Никому из родника не пить! - предупредил гид, - я могу отсюда пить, вы - нет. Я уже привычный к местным бактериям, а вы можете заболеть!
Вдоль дороги, на высоком пригорке, росли кактусы-апунции. Увидев жёлтые спелые плоды, которые обычно продают на улице, туристы ринулись в гору, и почти сразу послышались крики — апунция очень колючая, собирать её можно только в брезентовых перчатках, и оставшуюся дорогу девушки ныли, что у них «болят пальчики».
Обед
В отличие от отельного обеда, в гостинице, приютившей нас в своём ресторане, шведского стола не было. Арабский официант в белоснежной рубашке аккуратно ставил перед каждым гостем тарелку салата и тарелку горячего. Напитки нам не полагались. Впрочем, по рядам уже катился сервировочный столик, издавая протяжный бутылочный звон. На нём стояли прохладные запотевшие кола, фанта и лимонад, а также минеральная вода и пиво. Крохотная бутылочка 0,33 стоила 3 динара.
- Эх, живём один раз! - махнул я рукой и взял пива.
Поскольку мы уже очень сдружились с Леной и Мариной, то сели за один стол.
Как только пятые точки гостей коснулись сидений стульев, все тут же подоставали своих электронных друзей: смартфоны и планшеты. Лена тоже достала аккуратненький девчачий самсунг и попросила меня оставить свой электронный адрес.
Как оказалось, Лена тоже программист и тоже специализируется по вэб-технологиям. Впрочем, техническое образование у неё было вторым, а первое — геолог. Оба эти образования она получила в МГУ. Её подруга Марина была только геологом, и на программиста не училась.
С восторгом, знакомым только программистам, Лена начала рассказывать мне о технологиях, которые применяются у них на работе. Жестом я остановил её и попросил сменить тему. За едой о работе не говорят.
Венцом ужина был, как обычно, арбуз. Впрочем, нам досталось не так много.
Обратная дорога
Путь домой был мучителен. От жары у меня разболелась голова, но взгляду некуда было деться от мелькающей дороги, ведь я сидел на первом сидении. Чтобы хоть немного дать отдых глазам, я надвинул свою кавбойскую шляпу на самый нос. Ехать предстояло несколько часов, и жёлтая тунисская степь, сухая и раскалённая за день, казалась сущим адом!
Изредка она сменялась бедными маленькими городками с некрашеными стенами и беспорядочными нагромождениями бетонных коробок, из которых торчали острые, как карандаши, минареты. А потом опять степь и дорога, дорога и степь...
Чтобы хоть как-то развлечься, я фотографировал дорожные биллборды. Тунисская реклама мало чем отличалась от российской, однако почти на каждом плакате была низменная надпись на французском. Хоть французы и враги Туниса, но двуязычие здесь соблюдалось неукоснительно. Отличный пример для Украины и Прибалтики.
Небольшое разнообразие началось при подъезде к столице. Хотя мы всего лишь объезжали город по кольцевой, мы всё же соприкоснулись с ним по касательной. При подъезде к столице, наш гид оживился.
- Вот он рассадник всех зол, столичный город Тунис, - задумчиво сказал он, - здесь у нас происходят все революции, все войны, здесь у нас живут люди, которые не соблюдают традиций. Где девушки встречаются с парнями до свадьбы? В Тунисе! Где пары живут вместе без регистрации? В Тунисе! Только в нашей столице девушки носят розовые платки, нигде больше в арабском мире таких нет!
- А что значит розовый платок? - спросила какая-то девушка, голова которой в розовом платке покоилась на плече её парня.
- Каждый цвет хиджаба имеет своё значение, - терпеливо пояснил гид, - белый носят незамужние девушки, красный — это как стоп сигнал — девушка замужем. Чёрный — носят особенно религиозные девушки. Они особенно далеки от мужчин и свиданий. А розовый платок... Ну, это значит, муж есть, но он в командировке!
По автобусу пробежал смех - такая интерпретация всем очень понравилась. В результате, всех своих знакомых, которые не были на экскурсии в Дугге, я учил отличать цвета хиджаба. Они их быстро запоминали и избегали даже смотреть на девушек в красных платках, чтобы не раздражать их предполагаемых мужей.
Так продолжалось до тех пор, пока, спустя несколько месяцев, я не познакомился случайно в интернете с девушкой из тунисского города Набуль — он находится километрах в сорока к северу от Хаммамета и славится своей керамикой. Я решил у неё выяснить подлинное значение розовых платков.
- Какая ерунда! - сказала она, услышав рассказ гида в моей интерпретации, - хиджаб — это символ чистоты, он не имеет различий по цвету!
- Как же так? - удивился я, - значит, белый платок не означает, что девушка не замужем?
- Ну конечно же нет! - сказала она, - я ношу когда белый, когда чёрный, когда коричневый — какой захочу. Но больше всего мне нравится чёрный, это оригинальный цвет хиджаба.
- А ты могла бы надеть красный? - спросил я, надеясь, что хоть про замужних девушек гид не обманул.
- Нет, - отвечала туниска.
- Почему? - с надеждой спросил я.
- Мне не нравится красный.
В отель я приехал совершенно измученный и, приняв горячий душ, лёг спать. Это был долгий и тяжёлый день!
Продолжение следует...
